Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда - Елена Гуйда Страница 39

– Это не стоит вашего беспокойства, – я сжала протянутую руку в знак того, что действительно не держу на нее зла. – Но… я здесь. И… у нас не так много времени, как хотелось бы. Если вы понимаете, о чем я.

– Да-да. Конечно… – она снова бросила быстрый взгляд на Стейна, который, казалось, потерял всякий интерес к этой беседе. – Дело в том, что… – матушка вздохнула, опускаясь на жесткую скамейку и увлекая меня за собой. Она как-то в одно мгновение осунулась, даже морщины вокруг всегда плотно сжатых губ стали глубже, а пальцы, которые я сжимала, отчетливо похолодели. Эта беседа давалась ей куда тяжелее, чем она хотела показать. Потому я не торопила ее, только крепко держала за руку, поддерживая. – В ту ночь, когда вас всех привезли в эти святые стены, в тебе едва теплилась искра жизни, – я невольно затаила дыхание, прочувствовав всю важность момента. – Сестра-целительница не давала тебе ни единого шанса. Говорила, что и до рассвета не дотянешь. Твоя болезнь не была простудой, это была не рана… это было магическое воздействие. Дети после такого не выживают в принципе. А лечат это разве что магистры, а не целительницы при монастырях. Потому, милая, прости, но… мы тебя уже практически похоронили. Оставили отходить в дальней келье, опоив маковым настоем, чтобы ты не мучилась. На следующий день на пороге появилась женщина… Она прикрылась иллюзией, чтобы остаться неузнанной. Но ты сама знаешь, у меня особое зрение, и для меня она не осталась инкогнито. Эта леди попросила показать новых девочек, чтобы выбрать себе нескольких для службы в замке. Это не самая худшая судьба для сирот… Но мне показалось странным, что сама леди приехала подбирать служанок, а не… управляющая, к примеру.

– Да… уж. Странно – не то слово. И что было дальше?

– Ни одна из девушек ей не приглянулась. Сказала, что ищет кого-то особенного. Причуды высокородных. Я не придала этому значения. И, видимо, зря, – настоятельница перевела дыхание, рассеянно погладив мою ладонь. – Ты очнулась спустя неделю, дитя. Худая, обессилевшая. Ты едва могла проглотить глоток сладкой воды. Целительница тогда сказала, чтобы я не питала иллюзий, умирающим часто становится лучше перед уходом. Однако вопреки нашим ожиданиям, ты крепла, начала принимать пищу. А очень скоро даже поднялась на ноги. Но… совершенно ничего не могла о себе рассказать. Все, что ты помнила, – свое имя. Адалинда, – матушка улыбнулась, ее взгляд застыл, словно заглядывая в прошлое. – То, что в тебе течет необычная кровь, я поняла в тот день, когда в тебе проснулась магия.

– Иллюзорный салют в честь дня рождения Сьюзан, – догадалась я. – Думала, что вы мне голову оторвете.

– Признаюсь, мне хотелось, – покивала матушка. – Иллюзия иллюзией, но деревенские всю ночь просидели под стогами сена, опасаясь искр и пожара. Представляешь, каково мне было с ними объясняться? Так что да. Наказания ты избежала только потому, что магия всегда требует выхода. Если ты не подчинишь ее, то она подчинит тебя. Мне ли этого не знать. Тогда я подумала, что ты плод любви какой-то крестьянки и лорда, заморочившего ей голову.

– Будто лорды спят и видят, как бы задурманить голову хорошеньким простушкам, – не удержался на это Стейн.

– Согласитесь, молодой человек, не без этого, – Стейн соглашаться не планировал, скрестив руки на груди и ожидая продолжения, потому матушка продолжила. – Таких детей немало. И с каким-никаким даром даже в приюте были. Но у тебя это была… сила. Мощь, и она требовала работы, укрощения, огранки. Потому я решила подать прошение на ваше обучение магии. И получила разрешение, – а вот этого я не знала. Думала, что так было всегда, а оно вот как… – Нельзя пропадать такому таланту. Я сама маг, пусть даже в монашеском балахоне, и прекрасно знаю, что это за сила. Я чувствовала, с какой мощью она пульсирует в тебе. И казалось, для тебя я сделала все, что могла. Даже Сьюзан отпустила с тобой.

– Но?

– Но мне кажется, что этого было недостаточно, Линда. Ощущение, словно играешь в кретс, когда три карты у тебя на руках, но расклад зависит от тех пяти, что лежат на столе рубашками вверх, – я невольно вздернула бровь. – Я не всегда была монашкой и тоже… всего лишь смертная, подверженная порокам. Не о том сейчас речь. Тарита Дерсон открыла мне несколько этих карт в тот день, когда вернулась в приют погостить. За день до того, как вы покинули обитель. Рыдая в этом кабинете, она твердила, что проклята, – матушка вытащила из складок балахона кольцо на цепочке. Серебряный перстень с небольшим синим камушком в центре. Я видела перстни куда более вычурной работы, но этот… от одного взгляда у меня голова пошла кругом. Это было как встреча со старым другом, которого, думал, уже и не узнаешь, но один взгляд – и словно и не было этих лет разлуки. – Она украла у тебя это кольцо в ту ночь, когда тебя нашли на обочине тракта едва живую. Это случилось еще до того, как вы вошли в эти стены. И… она единственная, кто слышал, как ты, едва придя в себя на мгновение, прошептала: “Я – Дерсон!”

– И имя она тоже присвоила? – сквозь зубы процедила я, чувствуя себя… ужасно.

– Ничего хорошего ей это не принесло, милая. И даже то, что она покаялась и вернула кольцо… – матушка умолкла, словно пыталась взять эмоции под контроль. Но все же голос ее подвел, охрип, а в глазах заблестели слезы. – Весть о том, что она погибла, пришла через два месяца после того ее визита. Утонула… Выбрала неудачное время для ночного купания в реке.

– Она воды боялась до крика и паники, – поморщилась я, вспомнив, как визжала Тарита, когда сестры пытались ее отмыть в монастырских купальнях.

Да ее силой в реку было не затащить. Или как раз только силой и можно было? Да ну… не могли же ее… Я посмотрела матушке в глаза и поймала точно такой же внимательный взгляд.

– То есть тебе это тоже кажется очень странным? Вот и мне… стало страшно. Возможно, именно потому я сразу приняла решение ничего тебе не говорить.

– Но у нее талант влипать в неприятности, да? – уточнил Стейн.

У него дар речи не отнялся от дурных новостей, как у меня. И хорошо, потому как я ни звука произнести не могла.

– Я видела снимки в вестнике, дорогая. Меня иллюзией не обманешь. А после… В этих стенах появилась она… та самая женщина, которая много лет назад хотела взять нескольких девушек на воспитание… Она хотела знать все об Адалинде Дерсон. Снимки, характеристику, что угодно… Представляешь, как мне пришлось изворачиваться, чтобы не нарушить заповедей Многоликого и не выдать тебя? А едва она покинула эти стены, я написала то письмо.

Меня хватило лишь на кивок и судорожный вздох.

– Кто это? – кое-как совладав с голосом, спросила я. – Вы же распознали ее под иллюзией. Кто эта женщина?

У меня в ушах зазвенело от волнения. Пальцы сами сжались с такой силой, что матушка поморщилась, но руку не отняла. Она посмотрела мне прямо в глаза и с явным сожалением произнесла:

– Валери Эдерсон. И это не та фигура, с которой ты можешь себе позволить враждовать, Линда.

Вот как… Значит… Приехав в столицу, Туманная Роза уже прекрасно знала, кого встретит на ужине у королевы-матери. Она знала… и не выдала себя ни единым жестом. Значит, у нее на уме было другое.