Все приливы судьбы - Аделин Грейс Страница 39

Из-за его прикосновения меня бросает то в жар, то в холод.

Я больше не выдержу ни секунды.

Обернувшись, я понимаю: Бастиан точно знает, чего я хочу, потому что наши желания совпадают. Его крепкие руки сжимают мои плечи, и он притягивает меня к себе с той же страстью, которая в один миг охватывает все мое тело. Я обвиваю его шею руками, проклиная себя за этот поцелуй, но разве я могла поступить иначе? Падая на кровать, я тащу его за собой. У меня не хватает духу прервать наш поцелуй, даже несмотря на то, что сережки больно впиваются в мою шею.

Боясь нарушить этот момент, ни один из нас не произносит ни слова. Одно неверное слово, один неверный вздох, один неверный взгляд – и все будет кончено.

Его губы находят изгиб моей шеи, и я протяжно вздыхаю, тая под приятной тяжестью его тела. Сначала его губы рисуют нежные узоры на моей коже, но со временем мы становимся более жадными и отчаянными. Еще больше поцелуев. Больше прикосновений.

Но вдруг он спрашивает:

– Ты уверена?

Мы тут же отстраняемся друг от друга. Моя кожа горит, а мои легкие словно становятся больше, наполняясь воздухом. Рядом с ним мне дышится так легко и свободно, но, когда он далеко, мне начинает казаться, что я задыхаюсь. Если бы я могла свернуться калачиком в его объятьях и пролежать так целую вечность, я бы так и сделала.

Я облизываю свои пересохшие губы, пытаясь подобрать нужные слова, но на самом деле я совсем не знаю, чего я хочу. Близость Бастиана совершенно лишает меня силы воли.

– Я понимаю, – он заговаривает первым, избавляя меня от необходимости отвечать. Его руки нежно скользят по моим волосам, выбившимся из прически, и он осторожно накручивает на палец один непослушный локон. – Ты же помнишь, что Кавен привязал меня к «Смертной казни»? Как бы я ни любил этот корабль, проклятие заставило меня его возненавидеть. Я не хочу, чтобы с нами произошло то же самое.

– Я знаю, что тебе страшно, – продолжает он, соскальзывая с меня и ложась рядом. – Но, чтобы справиться с проклятием, нам нужно работать сообща, Амора, – когда он произносит мое имя, внутри меня вспыхивает ненасытное пламя. – Нравится тебе это или нет, я вляпался в эту историю вместе с тобой. Тебе не обязательно взваливать все тяготы этого мира на свои плечи. Позволь мне разделить их с тобой.

– Легче сказать, чем сделать. – Я отворачиваюсь, но он кладет руку мне на плечо, словно умоляя посмотреть на него. Я отвожу взгляд. Если я обернусь, остатки моего самоконтроля будут окончательно уничтожены.

– Для тебя – возможно, – говорит Бастиан. – Но, звезды, мне тоже нужна помощь. Только, в отличие от тебя, я не боюсь этого признать. После всего, что произошло, иногда мне кажется, что мир вот-вот обрушится на меня. Но рядом с тобой мне становится легче. Я знаю, что ты хотела побыть в одиночестве, и я изо всех сил старался держать дистанцию. Но я больше так не могу, потому что разлука причиняет боль не только тебе. Я так старался тебя поддержать, дать тебе время, но… оказалось, что мне тоже нужна поддержка.

Я не представляю, каких сил ему стоило это признание. И все же я не могу на него посмотреть. Я сжимаю в руках ткань своих брюк.

– Ты не обязана меня любить, – на этот раз Бастиан говорит гораздо мягче, практически шепотом. – Ты никому ничем не обязана. Но сейчас мы нужны друг другу, и после всего, через что мы прошли, проклятие кажется не такой уж и страшной проблемой. Мы обязательно со всем разберемся. Вместе.

Мольба, которая звучит в его голосе, выбивает меня из колеи. Прикосновения Бастиана больше не кажутся приятными, и я задыхаюсь в его руках. Вырвавшись из его объятий, я хватаюсь за неумолимо сжимающуюся грудь.

Стены комнаты резко сужаются, и все, что я вижу, – это длинный туннель. Мое дыхание становится быстрым и тяжелым, а тело – слишком холодным и вялым. Я не могу пошевелиться, не могу сосредоточиться.

Я больше не вижу Бастиана, хотя где-то на задворках моего сознания теплится осознание того, что он все еще сидит передо мной. Зато я вижу своего отца, лежащего на земле. Я вижу, как Кавен улыбается, склонившись над его телом, и подносит к губам окровавленный клинок. Когда я наконец замечаю Бастиана, он извивается в конвульсиях, и его глаза закатываются назад, пока вокруг толпятся мертвецы с жуткими, голодными улыбками.

А затем все вокруг заволакивает красной пеленой, и все, что я вижу, – это кровь. Кровь.

Кровь. Кровь. Кровь.

Теперь из туннеля доносятся звуки. Сначала я не могу ничего разобрать, но они становятся все громче и громче, пока мой череп не начинает раскалываться, словно по нему стучат сотни молотков отчаявшихся жителей Кероста.

В попытке заглушить эти ужасные звуки я начинаю напевать знакомую матросскую песенку. Я пытаюсь сосредоточиться, но стук молотков сбивает меня с ритма. Я начинаю заново и снова сбиваюсь…

Внезапная тяжесть на моем теле заставляет меня остановиться. Туннель расширяется, и стук молотков замолкает. Крики, которые я слышала, становятся яснее, и теперь мне понятно, что я не единственная, кто напевает матросскую мелодию.

Туннель исчезает.

Бастиан крепко обнимает меня сзади.

– Все в порядке, – говорит он с успокаивающей уверенностью. – Все в порядке, я с тобой.

Я прижимаюсь к его груди, и дрожь постепенно утихает, а легкие снова наполняются воздухом. Без лишних слов Бастиан продолжает напевать мелодию матросской песни вместо меня. Мое тело наливается свинцом, и меня охватывает такая усталость, что я не могу пошевелиться. Но, по крайней мере, я снова могу видеть. По крайней мере, я вернулась в реальность.

– Ты меня слышишь? – спрашивает Бастиан, и мне удается тихонько хмыкнуть в ответ. От облегчения он немного расслабляет мышцы, выпуская меня из своих объятий. Но я лишь сильнее прижимаюсь к нему, не желая терять ощущение реальности и возвращаться в мир кошмарных воспоминаний, спрятанных в самом темном углу моего сознания.

– Не торопись, – шепчет Бастиан. – Просто дыши. Мы можем остаться здесь на всю ночь, если потребуется.

Я знаю, что он говорит совершенно серьезно, но это абсолютно невозможно. Потому что я не просто туристка на спа-курорте. Я королева Визидии, и все жители острова ждут моего появления.

Больше всего на свете я хочу остаться здесь, рядом с ним, и пролежать так весь оставшийся вечер. Впервые за долгое время я чувствую себя целой и защищенной, прислушиваясь к его невероятно фальшивому напеву. Я не уверена, что вообще могу двигаться. Каждый вздох дается с трудом, а зрение все еще затуманено, и я боюсь, что оно никогда не придет в норму. Но я не могу просто остаться здесь и жалеть себя, как бы мне этого ни хотелось. У меня нет такой привилегии.

– Мне нужно встать, – говорю я, обращаясь к Бастиану, но ни один из нас даже не пытается сдвинуться с места. Вместо этого мы продолжаем лежать в полной тишине, пока он, наконец, не начинает ерзать.