Золотая чаша Колоксая - Татьяна Мирная Страница 39

— Подсади меня на дерево. И поживее, пока хозяева не вернулись с гулянья.

Радомир послушно подошёл к ровному стволу. Нимфириель опёрлась на плечи тарса и поставила ногу на его сцепленные руки. Глянула на мужчину и вздрогнула от неожиданности: их лица были так близко! Лёгкие заполнил знакомый запах… Терпкий аромат трав (не иначе колдун какое-то зелье варил, то-то его вечером не было видно), запах костра, дыма и ещё что-то. Альвийка не могла определить что, но так пах только он, Володарович. За это время она хорошо выучила его запах и узнала бы из тысячи. Не сдержавшись, Нимфириель ещё раз глубоко вдохнула, чувствуя, как приятно покалывает кончики пальцев. А чужое тепло вместе с кровью бежит по венам, собираясь под сердцем…

Ничего не подозревающий мужчина вопросительно глянул на видунью:

— Готова?.. На раз-два?!

Девушка, опомнившись, быстро кивнула… На кой ляд ей были эти груши?

— … Раз! Два! — и Радомир легко подсадил альвийку на дерево.

Нимфириель ловко ухватилась за нижнюю ветку — и тут же рухнула вниз… Если бы колдун не подхватил её и не поставил на землю. Девушка так и осталась стоять, недоверчиво глядя вверх.

— Вот же холера! — буркнул мужчина, забрал у неё отломившуюся ветку и швырнул в кусты.

Из темноты грустно тявкнул пёс.

— Становись мне на плечи, — велел колдун, поддавшись азарту: уже не столько тех груш хотелось, сколько добиться своего.

Альвийка вздохнула и подошла к присевшему у дерева Радомиру. Быстро взобралась ему на спину. Тарс тихо ругнулся, когда девичья коленка несильно стукнула его в глаз… Случайно, конечно же! Мужчина осторожно выпрямился, чтобы Нимфириель могла дотянуться до толстых ветвей и взобраться на них. Держать видунью было нетяжело, даже вспомнилось дурацкое сравнение «лёгкая, как пёрышко»… Это же альв, они и по снегу могут ходить не проваливаясь!

А Нимфириель с непередаваемым наслаждением топталась по плечам, а то и по голове колдуна, делая вид, что тянется к ветке. Мужчина терпел-терпел, а потом разозлился и хлопнул девушку по ноге:

— Альвийка, шевелись! Думаешь, легко держать такую здоровую кобылку?

— Что?! — пискнула возмущённая девушка и в мгновение ока взобралась на грушу.

Радомир, всё ещё посмеиваясь, взял полную котомку, помог спуститься Нимфириель и застыл, увидев нацеленный на него палец.

— И никакая я не «здоровая кобылка»!

— Нет, конечно, — тарс вытер грушу об рубаху и смачно хрумкнул. — Мне просто надоело, что ты топчешься по моей голове.

Он перехватил виноватый взгляд альвийки.

— Что, думала, не догадаюсь?.. До сих пор, как коза, перескакивала все кусты и заборы, а тут до ветки дотянуться не можешь!

И Нимфириель засмеялась. Мужчина, замерев, наблюдал за происходящим: он впервые слышал смех видуньи — нежный, мелодичный, словно перезвон хрустальных колокольчиков. Волхв тряхнул головой, напоминая себе, что идёт рядом с альвом, а у них всё мелодичное и нежное. Ну, кроме стрел и мечей, конечно!

На постоялый двор они возвращались вместе. Радомир рассказывал забавные истории из своих странствий. А историй этих было предостаточно, чему Нимфириель ничуть не удивлялась, зная характер тарса. Мимо проходили весёлые горожане, в таинственном полумраке, в тени домов обнимались влюблённые парочки. Но ни альвийка, ни волхв не обращали на них внимания.

У ворот стоял Волин. Он выразительно глянул на котомку с грушами и тяжело вздохнул:

— Вы ещё в куклы поиграйте!.. Как дети малые, честное слово!

Но грушу взял и пошёл спать. Радомир растерянно хмыкнул:

— И правда, поздно уже. Что-то мы загулялись.

Нимфириель посмотрела на протянутую сумку и мотнула головой:

— Куда мне столько?.. Бери ты!

Волхв почесал макушку. Охоту он сбил, больше груш не хотелось.

— Давай оставим нашим? — предложил тарс.

Девушка согласно кивнула и отнесла котомку на кухню, заметив ту самую служаночку с высоким черноволосым парнем, которого она приняла за колдуна. Молодые люди на время притихли, но стоило видунье выйти, продолжили ссориться. Нимфириель не стала вмешиваться. Альвы не любили встревать в чужие отношения, к тому же обычно за подобными перепалками, следовало жаркое примирение, одно из которых альвийка и видела сегодня в конюшне.

Сидя в кровати, девушка понюхала медовый спелый фрукт. Она откусила от груши, чувствуя, как сок тонкой струйкой потёк по подбородку. С губ Нимфириель не сходила счастливая улыбка. Никогда груши ещё не были такими вкусными, как эта!