Шустрая Кэт. Курс второй - Елена Гуйда Страница 39

Платил за заказ он прилично. Потому Трёхглазый за это дельце взялся аж бегом.

Я ж, как человек абсолютно подневольный — тоже. Вот тогда впервые и увидела настоящий охранный артефакт. Правда тогда я ещё не знала, что оно такое. А увидев его в действии, чуть не обоср… провалила задание с позором. А вы бы не провалили? Влезаю в окно как приличная воровка, думая, что самое сложное будет — поддеть шпингалет. Потому как даже собак во дворе не наблюдалось. И только встала на пол, как в полумраке вспыхивают алым огнём глаза демона. Ростом с меня и рогами такими, как у двадцатилетнего барана (закрученными и торчащими в разные стороны). Я с того вечера только рога и алые глаза и запомнила. А ещё то, как шарахнуло в кабинете торговца и как полыхало там до самого утра. Весь тот мусор, что он со всего света свозил.

Как говорила мать моя, женщина дальновиднейшая и знающая толк во всём без исключения: «Не экономьте на охране своего имущества. Иначе рискуете остаться без него».

Опять отвлеклась.

В доме Дорка ничего лишнего не было. Впрочем, если были охранные артефакты, то их я не заметила.

В гостиной — диван у стенки и рядом книжный шкаф с тремя книжками в весёленьких цветных переплётах. Кажется, именно такую куратор читал на практикуме в морге. Стол, на котором уже ждали нас ватрушки и чайник с чаем, и два мягких стула возле окна. Тонкий невзрачный ковёр в центре, такой, чтобы или легко вытрепать, или не жалко выбросить. И какое-то дерево в углу.

Всё. Никаких статуэток, картин…

— Проходи, Бирм, — подтолкнула меня в спину магистр Руос. — Чай нужно пить горячим. Ровно настолько, чтобы немного обжигал рот и согревал внутренности.

— Там такая жарища на улице, что мне бы мороженого… — попробовала я отказаться от столь щедрого предложения. — Нагрелась так, что боюсь вскипеть сама.

— Иной холод преследует нас и в самый жуткий летний зной, — неопределённо махнула рукой ведьма.

Это старость. Зуб даю. Старики вообще трясутся всё время. Но не говорить же ей, что она уже того… вы понимаете. Женщины- аристократки очень обижаются почему-то, когда им говоришь, что они уже не первой свежести. Хотя… не только аристократки. Я тоже как-то расстроилась, когда меня Муха древностью назвала.

М-да.

— Я, конечно, очень благодарна за ваше предложение, магистр Руос. Но у меня времени вообще нет. Дел по самое горло. Я как-нибудь потом зайду, когда магистр Дорк дома будет. Или уже в Академии на занятиях с ним свидимся. Что там осталось? Неделька-полторы. Что я вам тут надоедать буду? Не последний же день живем? Нет?

— Сядь, Кэт, — припечатала ведьма, как топор в колоду загнала. Не рыпнешься уже. — Я с тобой поговорить хочу.

Вот дерьмо. И что говорить? Главное — чего не говорить?

Ладно! Спокойно, Шустрая. Не первый раз врать… О Единый! Дорк меня с потрохами сожрёт. Не пережёвывая. А может, и не сожрёт. Я вообще особа весьма ценная и важная для такой кучи народа, что ого! Король Объединённых Королевств не так популярен, как одна мелкая, но страшно талантливая воровка.

Ну и немного приободрённая этой мыслью, я плюхнулась на стул перед чашкой земляничного чая. Может, не только земляничного, но кроме неё я в букете не вынюхала ничего. А между прочим, принюхивалась так, что чуть нос не обожгла. Мало ли. Рохас Алека одной такой чашечкой на три часа обезвредил. Еле тогда с Абрахамом в чувства привели. Да и то Милка после ещё долго ахала над ним…

— Ты пей, пока горячий. Остынет — невкусно будет, — уже нормальным тоном посоветовала мне Талвия. — Так как тебя в некроманты занесло?

Я ещё секунду посомневалась. Но решила, что травить меня эта дамочка не будет просто по той причине, что прятать труп студентки в шкафу это… этот… чёрт, как его… О! Моветон. Ну или что-то в этом роде.

И, зажмурившись, как перед прыжком с моста в реку, сделала большой глоток. А ничё так чаёчек. Нормальный.

— Так о чём вы хотели поболтать? — поинтересовалась я, постав чашку, закинув ногу на ногу и решив, что куда уже спешить? Завтра день будет… — Я вся внимание.

Ведьма поджала губы, чуть прищурилась, словно пыталась разглядеть что-то, никому другому невидимое, и спросила:

— Кэтрина, а когда ты в последний раз нормально спала?

— Когда-когда? Да всегда я нормально сплю. Ну… почти. Вот только пауки синие с гибискусом… то есть наоборот: пауки с синим гибискусом. Синий с чёрным вообще не ахти сочетание. Если он такой яркий. Вы понимаете?

О Единый! Что я несу? И главное, что оно как-то само.

Вот дрянь. Отравила-таки сука кучерявая. Ведьмам, особенно рыжим, доверять нельзя. Так отец говорил. А сам был ведьмак. А у мамы волосы были цвета солнечных лучей. И в волосах всегда цветы были. Белые лилии. Их Сиф скусывал, а потом нам на порог приносил и складывал. Ох, как мама злилась..! А миссис Тоуг собирала их и расставляла по дому в вазах. Я такую вазу стянула, зацепившись за скатерть с вышитыми разноцветными иниийскими колибри. Рикар тогда сказал, что это он. На него мама никогда не ругалась. Он мужчина. Он всегда меня защищал. От всего. И от Эльбера. От того воняло дешёвым табаком. И похож был на паука. А матери он нравился…

Всё это в голове неслось бешено вращающимся водоворотом, угрожая затянуть на самое дно памяти совершенно незнакомой меня.

Наверное, что-то я даже бормотала. Что-то мне мерещилось. Что-то видела. Например, ведьму, которая сидела напротив, скрестив руки на груди и поджав губы, и смотрела на меня, не мигая. И пауков с гибискусами, ползающих повсюду. Даже у неё по голове.

И тут уже я начинала сомневаться, кто из них настоящий, а кто выверт моего воображения.

— Так и думала, — криво улыбнулась ведьма, вытащила из кармана какой-то мешочек и, вытряхнув на ладонь красный порошок, сдула его мне прямо в лицо. — Я выиграла! И ты мне отдашь браслет левитации, — победно заявила она мне.

Точнее, не мне, а бутерброду с куратором. То есть куратору с бутербродом, который появился неизвестно когда и откуда. А пауки исчезли, слава Единому. И даже дышать стало свободней. Правда, чуть качать начало и такой лёгкий туман в голове появился. Ну то такое…

— Жадина! — проворчал куратор, зажав в зубах свой обед и стянув с запястья массивный браслет из белого металла с крупным прозрачным камнем.

Не будь я так сбита с толку, то определила бы с ходу камешек. А так… точно не бриллиант.

— Бирм, ну вот объясни мне, пожалуйста, что ты за человек, а? Почему тебя даже проклятья нормальные не берут? Все с подвывертом, — поинтересовался куратор, прожевав кусок бутерброда.

— Это как? — спросила я, тряхнув головой.

Ведьма к нам обоим потеряла интерес моментально. Вцепившись в браслет, как бродяжка в кусок кровяной колбасы.

— Это с выдумкой. Я ставил на то, что тебя прокляли. А Тали — что это ментальное воздействие.