От ведьмы слышу! - Надежда Первухина Страница 39

– Авдей, – я потерлась носом о мужнино плечо, – я плохая мать, да?

Ответа не последовало. Точнее, ответ последовал в виде размеренного и непритворного храпа. А чего ж я хотела? Сама ведь и усыпила...

Мужнин храп подействовал на меня как транквилизатор. Знаю, что многих раздражает, когда твоя дражайшая половина выводит носом рулады, пробивающиеся сквозь любые беруши. А я, наоборот, чувствую себя под надежной защитой обычного, без всяких сверхъестественных отклонений, человека. Настоящего Мужчины. У которого даже храп звучит как фраза: «Успокойся, дорогая. Все будет хорошо».

Видимо, я все-таки заснула. Потому что только сквозь сон ко мне мог пробиться этот зов.

Хотя точнее это было бы назвать музыкой без слов.

И я точно знаю, что такими штучками любят щеголять вампиры.

Меломаны, Тьма их забери...

Я полежала пару минут, прислушиваясь. Сонливость уходила, а мелодия оставалась. Навязчивая, как американский сервис, и нескончаемая, как российская провинция. Я встала с постели и, не затрудняясь облачением в халат, в одной сорочке подошла к окну. Отодвинув портьеру, я увидела за окном глубокую московскую ночь и парящего в воздухе вампира Кадушкина.

Впрочем, сейчас он выглядел так, что в первое мгновение я его не узнала и даже слегка испугалась.

– Ты плохо выглядишь, – мысленно сообщила я ему.

– Есть причины, – лаконично ответил он. Мысли у него были вязкие и обжигающе холодные. – Нет сил удерживать облик. Помоги мне.

– Сохранить облик?!

– Нет. Я прошу и заклинаю тебя о помощи, ведьма.

Ого. Что-то новенькое. С официальной формулировкой о помощи вампиры ко мне никогда не обращались.

– Что случилось?

– Летим со мной. Увидишь. Мне трудно... объяснить.

И я увидела, что ему действительно трудно. Он держался, но силы тления отвоевывали себе место в тщедушном теле вампира сантиметр за сантиметром. Во всяком случае, лицо уже было нечеловеческим и даже не классически «вампирским». Если б Маша увидела, каков стал ее приятель... Лучше не надо.

– Обещаешь ми ты мне неприкосновенность? – На официальную просьбу надо отвечать официальными условиями сделки.

– Да. Насколько это в моих силах.

Хорошая оговорка. Значит, есть еще чьи-то силы...

Я ведь не боюсь, верно?

Не тот у меня возраст и статус, чтоб бояться.

– Я лечу с тобой. Через минуту.

... Кажется, наступил черед помела?

Мой летательный аппарат, долгие годы за ненадобностью покоившийся в самом дальнем углу кладовой, был срочно извлечен на свет... точнее, на мрак ночи. Благо домашние спят и не слышат, как я, потянувшись за помелом, обрушила с полки ящик со всякими радио – и компьютерными детальками, которые Авдей коллекционировал с упрямством абсолютно чуждого технике мужчины.

На всякий случай я заговорила квартиру – чтоб не было какой каверзы во время моего отсутствия и чтоб дети или муж не проснулись раньше того момента, когда я вернусь.

Надеюсь, что вернусь.

Я перед зеркалом энергично натиралась мазью для полета и посмотрела на себя:

– Ты ведь бесстрашная ведьма, верно? И у тебя все получится.

Главное – взлететь, а там поглядим...

Перед тем как вылететь в раскрытое окно, я сбегала в туалет и вернулась оттуда с новеньким вантузом.

– Прости, дорогой, – виновато прошептала я Авдею, подсовывая вантуз ему под бок. – Помело мне самой нужно. Спи крепко, и пусть тебе снится, что я рядом.

Муж засопел и с сонной улыбкой на лице обнял ценный сантехнический инструмент.

* * *

– Куда мы летим? – регулируя скорость помела, поинтересовалась я у своего крылатого спутника.

– Недолго, – невпопад ответил он. – Ты увидишь все сама.

Так-так. Потеря адекватного восприятия действительности налицо.

Что его так разрушает? Голод? Или... неведомый враг?

Я глянула вниз. Под подолом моей развевающейся ночной сорочки белесым размытым пятном промелькнул Измайловский парк. Далеко же нас занесло...

Вампир вдруг как-то неуловимо шевельнул крыльями и понесся вниз – к черному, матово блестевшему прямоугольнику крыши какого-то административного здания. Я, естественно, последовала за ним, ругая себя за то, что ввязалась в эту авантюру и практически разучилась закладывать на своем помеле крутое пике.

Мы опустились на крышу.

– Что это за здание?

– Офис... нашей фирмы... – Даже мысленное общение давалось ему с трудом. Однако... Как бы он на моих глазах не развоплотился. Что я тогда буду делать с его бренными останками?

Лучше об этом не думать...

Вампир нашел крышку люка аварийного выхода и с видимым усилием пытался ее открыть.

– Дай помогу. – Я вытянула руки ладонями вперед и изрекла Отверзающее заклинание. По крышке заструился голубоватый свет, запахло нагретым железом... Люк не открылся. Крышка просто распалась на молекулы.

– Извини, я переборщила, – смутилась я, но Кадушкин даже не обратил внимания на мою оплошность. Он молча принялся спускаться вниз. Я двинулась следом, стараясь не наступать на безвольно волочащиеся по узким ступеням металлической лестницы крылья.

Комната, в которой мы оказалась, была явно служебным помещением – ведра, полотеры, пылесосы занимали все полезное пространство.

– Знаешь, здесь чересчур темно. Света нельзя зажигать?

– Нет.

Понятно. Значит, придется пользоваться ресурсами собственного истинного зрения.

– Идем. – Вампир хотел было взять меня за руку, но я вывернулась:

– Не нужно. Я найду дорогу.

Из служебного помещения мы выбрались в коридор – длинный, обшитый панелями из карельской березы и устланный ковром, мягко ласкающим босые ноги (ну разумеется! Какая ведьма полетит на дело обутой?! Чем больше на тебе одежды – тем больше ты создаешь препятствий для собственной Силы. Это простых людей одежда защищает. Настоящая защита для ведьмы – ее нагота...)

Но ковер и стены – не главное. Уже в коридоре я почувствовала нечто...

Непонятное.

Тревожащее.

Так, наверное, настоящие саперы чувствуют, где поджидает их мина.

И мне, как и саперу, ошибка может очень дорого стоить.

Вампир, шедший впереди, покачнулся, словно хотел упасть в обморок. Не упал, конечно. Обмороки и вампиры – понятия несовместимые. Но, обернувшись, он посмотрел на меня, и в его стеклянно-мерцающих глазах я увидела какой-то всепоглощающий страх.

– Чего ты боишься? – подбодрила я его.