Крылья Руси - Галина Гончарова Страница 38

Анна знала этот почерк. Эту бумагу с тонкими сиреневыми прожилками, этот запах духов…

Хочешь что-то скрыть?

Положи на видное место.

Записочка, переданная украдкой, всегда вызывает подозрения, если это не любовное письмо. Или сонет. Или мадригал.

Вот последний и был начертан на листке изящными буквами. Воспевалась красота Анны, ее глаза, приносились соболезнования Англии, которая лишилась своего главного украшения… А точки над некоторыми словами – это просто капельки чернил. Наверное, с пера стекло.

Бывает.

Анна мило запунцовела, бросила мадригал в камин и обмахнулась веером.

– Нет, это слишком плохо написано. Я не знаю от кого это, но пусть сей милый человек оттачивает свое искусство стихосложения.

А сама Анна этой же ночью выберется из дворца, чтобы получить более подробные инструкции. Или хотя бы информацию.

Что же произошло такого, что англичане зашевелились?

Что!?

* * *

Ответ Анна узнала той же ночью.

И про беседу адмирала с принцем, и про итоги ее…

И выругалась.

Не то, чтобы она была сумасшедшей мамашей, нет. Но убивать ее ребенка?!

Да вы хоть знаете, каково это?!

Сначала сделать его так, чтобы никто не заподозрил измены! Потом носить девять месяцев, а лодыжки отекают, и спина болит просто безбожно, и выспаться не всегда удается, потому что твои внутренности – это полигон для отработки пинков, да и нервы не в порядке, потому что во время беременности ни у одной женщины они не в порядке.

А ей-то надо было быть нее просто бабой – королевой. То есть – даже истерику не закатишь!

А роды?

Между прочим – больно! Очень больно! Так, что второго в ближайшее время и рожать-то не хочется, хотя и надо бы, пока Людовик не впал в полное бессилие. И так-то раз через три удается. Эх, спасибо тебе, Ибрагим!

Настоечки у тебя чудеса творят, и мази с притираниями, тут главное – подать правильно. Но это – другой вопрос.

А главное сейчас – ее ребенок!?

Твари, сволочи, негодяи!

Их бы рожать заставить, а до того чугунное ядро привязать к пузу, и пусть ходят так цельный год!

Ее ребенка!

Гррррр!!!

Вслух Анна этого не высказала, но, возвращаясь со встречи с агентом, кипела возмущением. И ведь Людовику не пожалуешься – тут же возникнет вопрос, откуда дровишки? То есть сведения?

Ему-то пока ничего подобного не доносили.

А, впрочем, впервые ли ей рассчитывать лишь на себя и доверенных людей? При ней есть двое слуг и служанка, все – ее однокашники, из царевичевой школы, просто выпуском кто постарше, кто помладше, это уже само по себе грозная сила.

Она справится.

Они справятся.

А английский адмирал Рассел ей еще ответит! Шкурой ответит, тварь такая! Ее ребенка подставлять!?

Голубиной кротостью Софьины воспитанницы отродясь не страдали. И всепрощением – тоже.

Уничтожу, мразсссссь!

* * *

Кристиан Датский читал письмо русского государя с громадным удовольствием.

– Дорогой?

Супруге Кристиана позволялось многое. И спокойно входить в его кабинет без доклада, и отрывать мужа от любых дел, да что там! Шарлотта Амалия даже веру не поменяла! В отличие от всех остальных датских королев.

– Вы так увлечены этим письмом…

Кристиан подарил жене улыбку.

– О да.

– Я могу узнать…?

Вопрос был понятен: «Что же там такого, в этом письме?!». И Кристиан не разочаровал супругу.

– Если Бог даст, весной мы начинаем новую войну.

– Мы?

– Мы, русские вместе с нами, ну и еще найдутся союзники.

– Войну? А с кем?

– Мы должны окончательно раздавить Швецию.

Вот уж кому Шарлотта Амалия не сочувствовала, так это Карлу.

– Удастся ли?

– Безусловно! Я хочу оставить Фредерику сильную страну.

– А Франция? Людовик не вмешается?

– Мой брат пишет, что Людовику будет, чем заняться. И я склонен ему верить.

Супруга спорить не стала. А почему бы и нет? Пусть муж додавливает Швецию на пару с русскими, дело хорошее. Только бы никто не помешал.

* * *

– Что будем делать с Леопольдом?

– А что мы с ним сейчас можем сделать?

Софья задумчиво теребила кончик косы. Вот что тут сделаешь?

И венгров на короткий поводок не посадишь, слишком свободолюбивый народ. И спускать подобное Леопольду нельзя. И… убивать его сейчас и невыгодно и не получится.

Месть – блюдо, которое подают холодным, но как объяснить это родителям, которые потеряли ребенка. За себя Софья в такой ситуации не отвечала бы.

– Надо подождать. Немного.

– А потом? – Иван серьезно смотрел на жену.

– Или падишах умрет, или ишак сдохнет, – пожала плечами супруга.

– Можем ускорить свадьбы, – пожал плечами Алексей. – Пусть осуществление будет потом, но на основании брака мы сможем поддержать венгров. Пусть защищают границы, пусть готовятся к вторжению…

– К ним – или их?

– Неважно. Пусть наращивают мощности, Леопольд сейчас и не пискнет. А через пару-тройку лет и правда посмотрим. Нам пока в ту заварушку лезть не с руки, шведов бы разбить…

Софья кивнула.

Да, брат все решил правильно. Кроме одного.

Если Леопольду спустить такое на тормозах – обнаглеет ведь. А кто бы не обнаглел?

А потому…

Можно, конечно, спошлить и отравить кого-нибудь из близких Леопольда грибами. Это скучно, и невыгодно.

А можно…

Можно так насолить самому Леопольдику, что он заречется гадости людям делать. Венгрию мы уже оторвали? Так погоди, гад! Мы тебе в Австрию порвем на составляющие! Ты не будешь последним в роду, но ты будешь императором, при котором Австрия начала разваливаться на части, и это тебе будет больнее любого яда.

* * *

Идея с грибами оригинальностью не блистала и пришла в несколько голов одновременно. Уж больно удобно…

Только кто-то эти грибочки знает или на вкус, или на запах…

Ну не пришло англичанам в голову, что при маленьком Карле состоят не просто слуги, но такие, которые могут легко определить пусть не любой яд, но большую их часть. Вот и не разорились внебрачные принцы на нечто дорогое и редкое.