Тайны Истинного мира - Марина Ефиминюк Страница 38

– Где ты? – Он, на другом конце города, отчего-то казался чужим и далеким. Холодок его тона уже проникал внутрь меня и оседал в душе, остужая горящий запал. Я замолчала, чтобы принять единственно верное решение:

– Давай встретимся. Ты сейчас можешь?

– Да, конечно. – Кажется, на какой-то момент его голос осип, дрогнул, лишь подтверждая мои догадки. – У тебя в сумочке лежит мешочек, ты должна его отдать мне.

Я уже поспешно открывала дамскую сумку, в ярости дергая заклинившую молнию. Внутри в потайном кармашке действительно прятался маленький бархатный мешочек с золотым шнурком. В тот момент больше не было страха, только сильная злость – он подкинул мне эту дрянь! Данила, мой Данила, подставил меня, как последний негодяй!

– Хорошо. – Мои слова звучали сухо, почти отчужденно. – На площади, рядом с памятником Пушкину, через час.

– Только не открывай мешочек. Ясно, Маша? Ты меня поняла?

Я глубоко вздохнула и очнулась. Мои сны становились крохотной дверцей, через которую просачивались воспоминания о забытых событиях. Лица не приходили, только образцы, слова и чувства, как будто я заново переживала все то, что случилось.

Я повернулась на другой бок. Кровать была жутко неудобная – мягкая, перина пахла пылью и старостью, подушка же, наоборот, была слишком жесткая, и от этого болело вывернутое плечо.

Алекс сидел на шатком стуле, откинувшись на деревянную спинку. На столе стояла початая бутылка, рядом наполненный стакан. В темноте я украдкой следила за ним, за его медленными плавными движениями, сильно сдобренными алкоголем. Видела его лицо, сейчас замкнутое и даже жесткое, кажущее угрюмой маской чудовища.

– Почему ты каждую ночь смотришь на меня? – Мой голос прозвучал неожиданно и почти кощунственно в неземной тишине.

Алекс вздрогнул, словно я действительно уличила его в страшном преступлении. Его рука, потянувшаяся за стаканом, застыла, потом преувеличенно аккуратно улеглась на колено.

– Давно не спишь? – только и спросил он.

– Достаточно, чтобы понять – ты уже долго смотришь на меня.

Александр не ответил, встал, отчего стул недовольно скрипнул, и стянул с себя свитер. От него пахло вином, душистым мылом и холодом. Он не хотел открывать своего сердца, да и я не нуждалась в его исповеди, ведь ночь была слишком короткой, чтобы дальше задавать вопросы…

Я очнулась рывком, в одно мгновение, оттого что во сне бесконечно падала и… все-таки упала.

Нежность и тайна сумерек растаяли, оставив нас и утро один на один. В комнате было холодно и пахло сухой геранью. Открыв глаза, я увидела рядом с собой обнаженного мужчину, спящего на самом краешке кровати, словно он боялся дотронуться до меня. Неожиданно мне стало ужасно неловко, я отодвинулась к самой стене, ощутив голой спиной холод досок, оклеенных дешевыми обоями. Потом почувствовала буквально паническое желание где-нибудь спрятаться. Почему-то предстать перед Алексом растрепанной и неумытой было стыдно. Прижимая к груди одеяло, я стала аккуратно перелазить через него, горячего и сонного.

– Куда собралась? – он спросил тихо, но очень грозно.

Молча и не споря, я полезла обратно, свернулась клубочком и закрывшись одеялом с головой, а потом почувствовала, как его тяжелая рука обняла меня.

– Нам пора вставать, – жалобно проскулила я, не высовываясь наружу.

– Пора. Попозже будет как раз пора, – пробормотал он неразборчиво, и вдруг я услышала, как он хрюкнул, а потом еще разок, но уже громогласно и раскатисто.

Наверное, по ночам он не спит, чтобы не пугать любовниц страшным храпом.

Сэму очень сильно хотелось закурить, буквально до судорог. Но чтобы не делать этого, имелись две веские причины: во-первых, он боялся курить недалеко от отца, даже если тот спал мертвецким сном, а во-вторых, курить в багажнике машины, свернувшись крендельком, было бы страсть как неудобно, – так и угореть недолго.

В багажник александровой машины мальчишка забрался еще ранним утром, уверенный, что когда красавчик с Машей будут уезжать, с собой его не возьмут ни за какие коврижки и обещания. Да и маменька не отпустит, а устроит очередной скандал и в этот раз точно расскажет отцу о дурном пристрастии «младшенького» к табаку, но Сэм просто не мог позволить Маше укатить с этим хлыщом. Вдруг глянцевая рожа ее обидит или, еще хуже, сдаст в Зачистку. Сэм давно понял, что не стоит доверять карателям. Ну, Комарова особенная – чокнутая, ей не доверять – оскорбительно. Так что причин, чтобы забраться в багажник крохотной спортивной машины у Сомерсета было предостаточно.

Как назло этот франт из Зачистки спрятал в багажник запасное колесо, занимавшее места почти столько же, сколько Сэм, какой-то знак с жутко острыми краями и сумку с вещами, внутри которой, похоже, разлился одеколон.

Ненависть мальчишки к городскому пижону росла в геометрической прогрессии. Особенно, когда под коленкой на коврике еще обнаружилась манящая пачка с сигаретами. От долгого лежания в неудобной позе ломило шею, и затекли ноги. От мороза трясло, и Сэм проклял себя самого, Машу, Александра, но чертов багажник, закрывшись, смачно щелкнул замком, когда мальчишка в него залезал, отрезав путь к отступлению.

Наконец, на улице послышались голоса и шаги. Кто-то кружил у машины, переговаривался. Потом в багажник проник голос Александра, вероятно, он обращался к Маше:

– Подожди, документы из машины достану.

Он залез в салон, раздалось шуршание, а через секунду Алекс так хлопнул дверью, что у Сэма зазвенело в ушах.

– Забрал? – Это была Маша. Ее глубокий, тихий и довольно низкий голос пробирал до косточек, кажется, их в Зачистке специально учат говорить вкрадчиво и спокойно, чтобы усыплять бдительность.

– Поехали? – Спросил Алекс, и Сэм моментально расслабился, поблагодарив всевышнего, что тот наградил его сметливым умом и терпением.

Мальчишка ждал, когда друзья усядутся, заведут мотор, и они вместе тронутся навстречу новым приключениям. Но время шло. Минута, две, три, а потом десять… Никто не торопился никуда ехать. Сэму захотелось напомнить чертовым героям, что, в общем-то, пора геройствовать! Потом кто-то прошлепал рядом, зазвенели банки с зимними соленьями, хранившиеся на полке в гараже, и раздался голос тетки:

– Ну чего, уехали эти двое?

– Ухали, – с облегчением ответила мамаша.

У Сэма встали дыбом волосы, едва расчесанные по утру.

Как это уехали?! На чем уехали?!

– Машину здесь оставили, – продолжала ничего не подозревавшая мамаша Поганкина доверительным тоном. – Говорят, слишком приметная, страшно на ней в город возвращаться.

– Электричка через полчаса, – поцокала языком тетка. – Рано вышли, поди, замерзнут на платформе. Слушай, а видела, у крали у этой, какие квадраты на руке? Во тьма! Я едва слюной не захлебнулась, как пахнет паршивка!