Игры бессмертных - Ирина Молчанова Страница 38

Евгенияпереставляла на полке с места на место альбомы.

- Погуляет ивернется, -  громко произ­несла она, словно саму себя пыталась убедить. — Такведь было! А не звонит... а мальчишки никогда не звонят родителям, это, как увас го­ворят, не круто.

Приемная матьобернулась и посмотрела на Алину.

— Так ведь?

- Конечно, —промямлила девушка.

— Ты вотпозвонила, а он нет. Но ты девоч­ка, тебе свойственно... — Евгения обессиленноопустила руки. — Все будет хорошо.

Она уже хотелапокинуть гостиную, но Алина окликнула ее.

— Я хочу сказатькое-что...

Приемная матьласково улыбнулась.

— Я не у подругночевала, я... Евгения засмеялась.

— Ну конечно,милая, конечно, не у под­руг. Ты меня совсем за дурочку держишь? Я же всепонимаю. Студенческая жизнь, мальчи­ки... -- Она перестала улыбаться и попроси­ла:— Алиночка, пожалуйста, только осторож­но. А то ведь это недолго... однанеосторожная ночь   может   испортить   всю   дальнейшую жизнь. — Евгенияпомолчала. — Как его зовут?

- Его? Ам-м...Юра, одногруппник.

- Чудесно, —приемная мать похлопала ее по плечу. — Пригласи его как-нибудь к нам.

Алина молчакачнула головой. Она знала, что совсем скоро Евгения забудет о своей просьбе,потому что у нее найдется, о чем по­думать...

Девушка со вздохомзакрыла глаза. Ей было страшно при мысли, какую боль причинит приемнымродителям смерть единственного сына. Они ведь не знали, что хороший мальчиксуществовал лишь для них, а многие видели другого Захара, по которому нехотелось пла­кать и горевать.

В своей комнатеАлина походила из угла в угол, попыталась заняться курсовиком, но вскореоставила это дело и подошла к окну. Вид открывался на проспект и небольшой са­дикс детской площадкой посередине. На ска­меечке, ближе всего расположенной кдому, сидел Арес. Казалось, с того момента, как они расстались около трех часовназад, он не изме­нил своего положения. Все так же сидел, скре­стив ноги, исмотрел на окна ее комнаты. Девушка тихонько побарабанила пальцами

по стеклу.

Арес ей улыбнулсяи немного приподнял

руку.

Сердце тоскливосжалось. Алина увидела, что юноша нагнулся и что-то пишет на земле. Когда онвыпрямился, девушка прищурилась и смогла прочесть свое имя. Арес вновь накло­нилсяи поместил его в большое сердце.

Мимо прошла стайкашкольниц, толкая друг друга локтями, они указали на нарисован­ное сердце, апотом на окно и, хихикая, убежа­ли.

Арес не обратил наних внимания, Алина чувствовала на себе его пристальный взгляд, и от еевзволнованного дыхания стекло покры­валось белой дымкой, на которой девушка на­рисоваланогтем улыбающуюся морду волка.

Юноша опустил голову,только тогда Алина сообразила, что он мог неправильно истолко­вать ее жест. Онабыстро обвела волка сер­дечком и выбежала из комнаты.

Спустя сорок пятьминут девушка вышла из подъезда, затем из арки, обогнула дом и при­близилась кскамейке, на которой сидел Арес. Он встретил ее совсем не так, как она ожи­дала.

— Зачем ты вышлаодна! Тебе мало? — вос­кликнул юноша, вскакивая и указывая на обмотаннуюшарфиком шею. — Ты хоть пред­ставляешь... — Он осекся, увидев у нее в рукепрозрачный пакетик с печеньем в форме полу­месяца.

А Алине еепоступок вдруг показался ужас­но глупым, она даже рассердилась на себя имысленно обругала «наивной дурой».

Арес поймалпущенное в него печенье и, смущенно потупившись, признался:

— Я боюсь за тебя.Элиас мог появиться,

пока ты обходиладом.

- Но не появился.Будем жить дальше? — Она круто развернулась, чтобы уйти, но он ух­ватил ее зарукав пальто и усадил к себе на но­гу. Но и тут она возмутилась:

- Не нужно со мнойобращаться как... как

с куклой!

Он разжал объятия.

- Прости.

Она злилась нанего, но больше на себя, не способную думать ни о чем другом, кроме как оголубоглазом оборотне.

- Я провожу тебя.-- Арес потянулся к ее локтю, но вовремя вспомнил ее упрек про кук­лу и резкоотдернул руку, спрятав ее в карман

куртки.

Алина нехотяпоплелась следом. Она надея­лась, что они немного побудут вместе, погуля­ют, ноговорить ему об этом теперь не хоте­лось.

— И скоро тебенаскучит сидеть под моим окном? — не удержалась от язвительного тона Алина,останавливаясь у дверей парадной.

- Никогда, —коротко ответил Арес.

- Ну конечно, - недоверчиво фыркнула она.

— За одиннадцатьлет не надоело, и теперь ничего не изменится, — твердо сказал он, при­стальноглядя на нее.

Ей стало такнеловко, что даже глаза было стыдно на него поднять.

— Я нервничаю, —пробормотала Алина, — там, в комнате, я почему-то не могу ничем за­ниматься...все думаю... думаю, обо всем, что случилось.