Повелители Новостей - Василий Мидянин Страница 38

– Давай, говорю! Я свою посеяла.

– Ты голову сегодня не посеяла, подруга? – проворчал Мишкоатль, но айфон все-таки вытащил и разблокировал.

Алена вырвала телефон у него из руки, принялась искать в адресной книге номер своего пентхауса. На «Э» ничего не обнаружилось; обратилась к «А». Гляди-ка, «Аленушка Норка Заиньки», ну надо же! Сю-сю-сю…

– Привет, Сергеев.

– Высокая госпожа?..

– Она самая. Значит, так: немедленно дуй на метро «Красные Ворота» и жди меня на улице при входе. Работаем по плану «Д» – помнишь наш давний уговор?..

– Это действительно вы, госпожа? Я что-то не ощущаю через трубку вашей ментальной составляющей, словно вы исчерпали все свои магические запасы…

– Я сейчас приеду и настучу тебе по толстой заднице, живо ощутишь составляющую! – рассердилась Алена. – Сколько плетей предпочитаешь вечером: восемь или десять? Или, может быть, сто отжиманий от пола?..

– О, похоже, это действительно вы, высокая госпожа, – смиренно отозвался раб. – Нижайше прошу простить меня и понять правильно, сейчас развелось столько телефонных мошенников и пранкеров…

– Ладно-ладно, – нетерпеливо перебила Эбола. – Итак, у тебя двадцать пять минут. Укладывайся как хочешь.

– К какому выходу мне следует подойти?

Алена задумалась.

– А там их два?.. Ну, значит, к тому, который похож на ракушку. Который ближе к ресторану «На мельнице» – помнишь, ты там сидел голый в вольере с фазанами, пока я ужинала с Венсаном Касселем?..

– Я все понял, госпожа.

Сергеев совершил воистину невозможное, оказавшись на «Красных Воротах» через тридцать три минуты. Впрочем, Алена назвала срок от балды, только чтобы дисциплинировать раба, и не собиралась жестоко наказывать его за опоздание. Она сама не знала, сколько здесь добираться на метро от «Аэропорта», поэтому пяти плетей вечером вполне должно было хватить.

Если, конечно, вечером еще найдется та, которая сможет выдавать плети. И если останется кому их принимать.

Опустив окошко Мишкиного автомобиля, девушка жестом подозвала Сергеева к машине.

– Залезай на заднее сиденье и смирно сиди, – распорядилась она.

Машина двинулась по Садовому кольцу.

Эбола бездумно смотрела в окошко. Разговаривать не хотелось, с Башниным все уже было обговорено, а серьезная беседа с Сергеевым еще только предстояла, однако не раньше, чем они доберутся до места. Она проводила задумчивым взглядом недостроенную опору для автомобильной эстакады, на которой копошились рабочие. Кран подавал железобетонный блок, строители закрепляли его, затем все разом перебирались на новоустановленную призму, и кран опускал очередной элемент конструкции на то место, которое они только что покинули. Таким образом рабочие понемногу карабкались ввысь вместе с растущим столбом эстакады.

– Меня всегда интересовало, как эти таджики потом спускаются вниз, – проговорила Алена. – Когда всё закончено. Высоко, и никаких лесенок. Вертолетом?..

– А никак, – рассеянно отозвался Башнин, начиная понемногу протискиваться к крайней правой полосе движения. – Это одноразовые таджики. Когда работа окончена, они еще некоторое время живут на вершине опоры. Недолго, правда, – пока у них не закончатся прихваченные с собой продукты. Некоторых, впрочем, давят еще живыми, когда на столб начинают укладывать поперечные плиты для проезжей части эстакады.

– А почему бы их не снимать при помощи крана, чтобы использовать при строительстве других опор?

– Экономически невыгодно. Это рискованно, расходует лишние ресурсы и никому не нужно. Безработных таджиков и так слишком много. Зато их тела, замурованные в эстакаду, придают конструкции дополнительную прочность на астральном уровне.

– Дикость какая. Они же там мучаются! Не разумнее было бы сразу по окончании работ расстреливать их с вертолета?

– Экономически невыгодно…

Башнин свернул с трассы и нырнул в Первый Неопалимовский переулок.

Как и большинство переулков в районе Садового кольца, Первый Неопалимовский являл собой эклектичное смешение архитектурных стилей и форм. Здесь можно было увидеть типичный доходный дом XIX века через тротуар от потемневшей и растрескавшейся от непогоды бетонной брежневской шестнадцатиэтажки с разномастно застекленными балконами; вычурный купеческий особняк с посольством экзотической страны внутри, и рядом – ультрасовременное банковское здание с железными воротами, перекрывающими выезд из подземного гаража, и огромной тарелкой спутниковой антенны на крыше…

Переулок извивался, как раненая змея. Наконец Башнин, повинуясь командам Алены, притормозил возле одного из подъездов.

В подъезд они проникли, воспользовавшись своими журналистскими удостоверениями. Про Сергеева консьержка даже побоялась спрашивать, поскольку он уверенно вошел под руку с Аленой Ашшурбанипавловной. Поднялись на лифте на шестой этаж и остановились у старенькой деревянной двери, обшитой потрепанным дерматином. Вот только возле нее висела неприметная металлическая коробочка домофона с крошечным глазком камеры, что не так часто встречается в квартирах пенсионеров, каким-то чудом подзадержавшихся в пределах Садового кольца. Кроме того, Алена Ашшурбанипавловна не сомневалась, что если кто-нибудь вздумает проверить эту дверь на прочность, то под деревом советских еще времен наткнется на броневую плиту.

Девушка нажала кнопку на домофоне, и некоторое время спустя надтреснутый старческий голос осведомился:

– Кто там еще?

– Мэтр, мы вам звонили полчаса назад, – ответила Эбола. – Договаривались о встрече…

– Птица-тройка, – невпопад произнес старик. – Кто тебя выдумал?

– У птицы кончились крылья, – с готовностью откликнулась Алена.

В динамике домофона некоторое время слышалось лишь потрескивание статических разрядов. Затем искаженный старческий голос возразил:

– Птица поет пальцами.

Эбола на мгновение задумалась, перебирая в памяти пароли, которыми ее снабдила Вероничка. На поющую пальцами птицу следовало отвечать строго определенным образом, иначе мастер их не впустит. Оккультный индивидуальный предприниматель нынче пошел пугливый – особенно тот, что опасно играет с законом.

– Редкая домашняя птица спит на спине, – неуверенно проговорила наконец Алена.

– Если птице отрезать руки, если ноги отрезать тоже, – грозно пророкотало в динамике, – эта птица умрет от скуки, потому что сидеть не сможет.

– Покупая птицу, смотри, нет ли у нее зубов, – отозвалась Эбола. – Если зубы есть, это не птица.

– Сидела птичка на лугу. Подкралась к ней корова. Схватила птичку за ногу…

– Птичка, будь здорова!

Снова воцарилось продолжительное молчание, прерываемое лишь клокотанием интеркома. Башнин закатил глаза и помотал головой. Он наверняка не упустил бы по своему обыкновению покрутить пальцем у виска, если бы не знал, что за ними сейчас пристально наблюдают из квартиры. Между тем ритуал, со стороны казавшийся детской игрой, был исполнен глубочайшего оккультного смысла. Алена почти физически ощущала, как сгущаются вокруг них охранные заклятья, активизированные кодовыми птичьими фразами. Если бы у гостей имелись какие-нибудь недобрые намерения в отношении хозяина, тот уже знал бы о них всё – с именами, явками и паролями.