Идеальное отражение - Дмитрий Казаков Страница 38

— А зачем вы решили шагать следом? — подозрительно осведомился я.

На чём столковались эти двое, беглый праведник, решивший уйти из-под тяжкой длани Дьякона, и вольный сталкер, чудом оставшийся в живых после уничтожения собственной группировки? Не решили ли они под шумок захватить меня в плен и продать какой-нибудь исследовательской конторе, которая отвалит за прошедшего через «Мультипликатор» человека немалые деньги?

А на эти деньги оба они смогут начать новую жизнь.

— Честно говоря, я не очень хотел, — признался Синдбад. — Но Колючий меня уговорил.

Значит, наш религиозный приятель решил вернуться к кличке питерских времён.

— И зачем ты это сделал? — Я посмотрел на мальчишку с любопытством.

Он набычился, нахмурился, сжал кулаки и заговорил горячо, точно обращающий неофитов миссионер:

— Тому, кто страждет — помогай! Так заповедал Господь, и мы должны следовать его путём! Каждое доброе дело десятикратно воздастся тебе, если ты сотворишь его от всего сердца! Синдбад мне поведал о том, что с тобой случилось, в какую ловушку завлёк тебя Нечистый! И в тот же миг я понял, что должны мы помочь тебе уничтожить его порождение!

Доброе дело — ну-ну, выглядит красиво, звучит искренне, да только я ещё с детского дома привык к тому, что доброта — обычно лишь красивая обёрточная бумага, внутри которой прячется нечто иное: расчёт, обман, жажда признания, попытка загладить собственные промахи или искупить злодейства.

Но сейчас совершенно неподходящий момент, чтобы высказывать подозрения — выручили, и ладно.

— Ну, что же, — сказал я. — Спасибо ещё раз, и всё такое. Но чего же ты, бывший единоверец Иеровоам, вновь ставший Колючим, от брони этой не избавился? Она ж для каждого второго сталкера — как мишень, увидел — стреляй, чтобы Дьякону воздать за его «добрые дела».

Мальчишка развёл руками.

— Мы маскировочное напыление в лагере купили, только воспользоваться не успели…

— Так пользуйтесь сейчас! — воскликнул я. — Пока никто на нас не нападает!

На то, чтобы выкрасить Колючего в практичный серый цвет, мы потратили десять минут. Напыление на основе нанитов легло ровно, красиво, не оставив ни единого чёрного кусочка. Исчезли из виду оранжевые кресты, искренне ненавидимые большинством обитателей Пятизонья.

О том, что внутри этого боевого костюма спрятан бывший боец Дьякона, догадаться было можно только по «мегере», да ещё по речам, начинавшимся, стоило мальчишке открыть рот.

За эти шестьсот секунд я узнал, что дублем обзавёлся по милости собственных грехов, что те двое научников были посланцами Дьявола, а их сканеры — самыми настоящими рогами, «меткой сатанинской», а в «Мультипликатор» меня заманили, дабы погубить мою душу.

— Ибо мечтает Нечистый в гордыне своей сравниться с Господом! — вещал Колючий, или, скорее, всё же единоверец Иеровоам, пока наниты делали свою работу. — Тщится сотворить жизнь, наделить её разумом, и для сего решил исхитить у тебя животворное начало!

— Стоп! Хватит! — рявкнул я. — Если не прекратишь, пинком отправлю обратно к Дьякону!

Беглый праведник обиженно заморгал, но замолк.

— Уф, а то уши заболели. — Я поглядел на Синдбада. — Значит, план такой — двигаем на восток, в район «Войковской». По моим сведениям, дубль отправился туда. В пути, я надеюсь, нам удастся… уточнить его местонахождение. — О том, что я связан с двойником через одинаковые импланты, я союзникам сообщать не собирался. — Я впереди, вы за мной, и молча. Ясно?

Синдбад кивнул, а мгновением позже то же самое сделал Колючий.

Определившись с боевым порядком, мы двинулись обратно на юг — перебраться через канал имени Москвы тут можно лишь на Волоколамском шоссе, а пускаться через него вплавь — только гидроботов кормить.

Я шагал без особой спешки, не забывая отслеживать действия вновь обретённых союзников — если они на самом деле собираются напасть на меня и сдать большеголовым, то сейчас самый лучший момент: пальнуть в ногу, обезоружить, преспокойненько связать и оттащить куда надо.

Я рисковал и провоцировал, но зато и прояснял ситуацию.

Лучше сразу определить, кто есть кто, чем идти по локации в компании тех, кому не можешь доверять до конца.

— Очень интересно, — сказал я, когда моим имплантам стал доступен перекрёсток улиц Тушинской и Свободы.

Кратер был на месте, дымил потихоньку, высились груды развалин, а вот тел рыцарей я заметить не мог.

— Что-то не так? — настороженно спросил Синдбад.

— Или приор Рихард и его собрат утащили на себе три трупа, во что верится с трудом, либо их было больше, чем шестеро.

— В тушинском лагере поговаривали о добром десятке узловиков, которые околачиваются неподалёку, — сообщил Синдбад. — А кое-кто болтал, что их даже два десятка.

Два десятка минус четыре получается более чем полтора — с лихвой хватит для того, чтобы захватить и прыткого сталкера по прозвищу Лис, и ухлопать парочку его не в меру добрых спутников.

Интересно, и чем я так прогневал судьбу, что за мной гоняется такая прорва народу?

Жил тихо, спокойно, изо всех заповедей, изложенных в Библии, нарушал только одну — «не убий», да и то лишь в ситуациях, когда иного выхода не было. А тут на тебе — и жжёный Циклоп, и Антипа с его «молодцами из Быстроупака», а на закуску узловики во главе с целым приором.

Что дальше — Хистер в сопровождении отряда злобных егерей?

Или Атомный Демон, вооружённый сверкающим мечом джедая из старинного фильма?

— Если их так много, что ж они сразу всей толпой не кинулись? — задумчиво проговорил я. — Самоуверенность подвела? Это на рыцарей похоже. Или не знали, в какую сторону от лагеря я пойду, караулили везде? Это тоже вероятно. Зато теперь они знают, где я, и точно двинут в погоню — ещё и для того, чтобы отомстить за своих. Вам, кстати, тоже.

Я оглянулся, но и Синдбад и Колючий не выглядели испуганными — первый бесшабашно ухмылялся, второй смотрел мрачно, но решительно, да ещё и двигал губами, молился, похоже.

— Дальше идём тише мыши, — буркнул я. — Наверняка они где-то впереди.

Предположение моё оправдалось метров через сто, когда я благодаря сонару засёк движение в развалинах. Вскинув руку, приказал спутникам замереть. Сам остановился и просто-таки вогнал себя в форс-режим. Делать это настолько часто — чревато неприятными последствиями, но иного выхода я не видел.

Мир изменился, выгнулся громадной сферой… и появились «метки»… одна, две… вон ещё три…

— Проклятье, — прошептал я, возвращаясь в обычное состояние. — И вправду полтора десятка.

Голова моя закружилась, перед глазами начало темнеть, я понял, что сейчас потеряю сознание. Послал отчаянный сигнал метаболическому импланту, но тот лаконично ответил «недостаточно энергии».