Чарли Бон - Дженни Ниммо Страница 38

– Что ж, – сказала Мейзи в пространство, – с некоторыми тут не соскучишься.

Но бабушка Бон прикинулась, будто не слышала этих слов, а потом сделала вид, что ей решительно неинтересно уютное чаепитие со всякими лакомствами, за которое с аппетитом уселись прочие обитатели номера девять, исключая, разумеется, дядюшку Патона.

Чарли хотелось узнать, как там поживает дядя, но бабушка Бон приняла такой ледяной вид, что он смолчал. Еще не хватало новых пререканий! Он решил плотно перекусить, а потом навестить Бенджи.

– Ну и куда ты собрался? – осведомилась бабушка Бон, когда Чарли, выполнив первую часть плана, приступил ко второй и направился к двери.

– В гости к другу, куда же еще, – ответила за него Мейзи.

– А с какой это стати? – вопросила бабушка Бон. – Его обязанность по выходным – проводить весь день в кругу семьи, а не шляться по приятелям.

– Не говорите глупостей, Гризелда, – заступилась за внука Мейзи. – Ну, беги, Чарли.

И Чарли поспешно брызнул за дверь, пока бабушка Бон не изрекла что-нибудь еще. В доме напротив его ждал не только Бенджамин, но и Фиделио. Оба были взбудоражены и с порога потащили Чарли в кухню, усеянную огрызками пиццы, крошками от чипсов и банановой кожурой. Спринтер-Боб вовсю лакомился кусочками, упавшими под стол, но, завидев Чарли, радостно залаял и заскакал вокруг, норовя лизнуть его в лицо большим липким языком.

Чарли с трудом уклонился от изъявлений песьей любви, а Бенджамин, горя нетерпением, тут же приступил к рассказу. Пока Чарли торчал в академии, Бенджи с Фиделио успели сделать грандиозное открытие!

– Вообще-то это Фиделио его сделал, – признался Бенджи. – Помнишь, ты мне подарил говорящую собаку, так вот Фиделио предложил прокрутить пленку дальше и проверить, не записано ли там чего еще. И так и оказалось! Там целая речь!

– А-а-а, так вот вы мне про что утром сигналили! – протянул Чарли. А он-то ломал голову, что друзья такое изображали под окном! – Про собачий хвост!

– А до тебя не дошло? – усмехнулся Фиделио. – Ладно, раскрой уши пошире, сейчас услышишь потрясающую историю.

Чарли придвинул себе стул. Мальчики уже успели выволочь ящик доктора Толли из подвала, а металлического пса поставили посреди усыпанного крошками, корками и кожурой стола.

– Слушай! – Фиделио дернул пса за хвост и, как только знакомый голос начал разъяснять инструкции, потянул его за ухо, чтобы промотать пленку. – Сейчас, сейчас, – добавил он.

И доктор Толли заговорил вновь, но теперь голос его звучал совсем иначе: встревоженно и печально. Чарли навострил уши.

Милая Джулия, – начал голос, – если ты слушаешь эту запись, значит, ты раскрыла секрет моей дорогой девочки – той, которая раньше звалась Эмма Толли, но теперь носит другое имя. Надеюсь, тебе удалось найти надежное место для ящика с надписью «Двенадцать колоколов Толли». Я никому не могу довериться, Джулия. За мной шпионят, подслушивают под дверью, крадут у меня письма, и к тому времени, когда ты получишь это письмо, они украдут мою жизнь. Я знаю. Я и так уже совсем слаб. Я не в силах встать с постели. Враги отравили меня, Джулия, и это мне кара за то, что я сделал с дочкой.

Итак, слушай мою печальную повесть, и ты узнаешь, как я оказался в столь прискорбном положении. Как тебе известно, я решился отдать нашу маленькую Эмму. Жадность руководила мною. То, что мне предложили в обмен на дитя, было для меня величайшим сокровищем. Они пообещали мне скульптурное изображение моего предка, рыцаря из Толедо, вооруженного острейшим мечом в мире. Мне было велено оживить его. Преисполнившись гордыни, я возомнил, будто и вправду смогу сделать это. О, как я заблуждался! Пять лет я провел в напрасных трудах. Пять лет потратил впустую. Я ученый, а не волшебник. Когда Эмме исполнилось семь, я попросил их вернуть мне девочку. Они ответили отказом, потому что я не смог выполнить задание.

Тут Бенджи вдруг чихнул, и все вздрогнули, как будто чары, навеянные на них напряженным голосом доктора Толли, разрушились. Щелк! Фиделио выключил запись.

– Да, все это, конечно, интересно, – протянул Чарли, – но пока я не возьму в толк, куда он клонит.

– Про отравителей жуть как интересно, – вставил Бенджи.

– Ты, Чарли, дальше послушай! Следующий фрагмент – это да! – воскликнул Фиделио. – Там-то как раз самое главное.

Бенджи и Чарли покорно замолкли, а Фиделио пустил запись дальше, и голос доктора Толли вновь загудел из металлической собаки.

Джулия, они пообещали мне, что я смогу видеться с девочкой, навещать ее. И я подумал, что Эмме будет гораздо лучше жить в любящей семье, с мамой, папой и братом, чем со мной, рассеянным и раздражительным вдовцом. Мы договорились, что в один прекрасный день они объяснят малышке, кто она на самом деле, и тогда девочка сможет совершить самостоятельный выбор и вернется к нам с тобой, Джулия. Я надеялся, что так оно и будет. Но тогда я еще не знал, на что способен Манфред.

Чарли глянул на Фиделио, а тот многозначительно округлил глаза.

– Так это он?.. – робко шепнул Бенджи, но Чарли шикнул на приятеля.

Помнишь ли ты тот день, – продолжал голос доктора Толли, – когда я пришел к тебе в магазин и ты нарядила малютку Эмму в белое платьице и повязала ей красивый бант? Но ты не пошла с нами на соборную площадь. Ах, если бы ты отправилась с нами!

Их было четверо: Блур с женой, его сынок и еще старик. Тогда мальчишке было лет восемь. Они поставили передо мной ящик, и точно, в нем была скульптура. И тогда я взял Эмму на руки и передал старику.

Вот тогда-то все и случилось, Джулия. Все пошло совсем не так, как я ожидал. Когда у нас над головой забили часы, из собора вышел какой-то мужчина. Я тотчас узнал его – это был молодой органист. Из распахнутой двери собора доносилось звучное пение хора. Он поднял руку и воскликнул: «Остановитесь! Так нельзя!»

Он кинулся между нами, и тогда старик ударил его по лицу. Органист толкнул его, и старик рухнул наземь, ушибив голову о каменные плиты. Он закричал от боли. И тут я заметил, что Манфред устремил на органиста сверкающие глаза. Органист закрыл лицо руками и упал на колени.

Эмма заливалась перепуганным плачем, но Манфред перевел свой ужасный взор на меня, и я помимо своей воли передал ему мою рыдающую малютку. Соборные часы пробилиполдень, Манфред взглянул в глаза Эмме, и она умолкла. Она как будто оцепенела.

Я струсил, Джулия, и поступил самым постыдным образом. Я сбежал с площади. Схватил ящик и помчался прочь от собора, петляя по узким переулкам, будто за мной гналась свора демонов.

Позже мне удалось выяснить, что они отправили Эмму в другую семью, но наотрез отказались сообщить мне, в какую именно. Старик после падения остался калекой. А молодого органиста я больше никогда не видел. Я понял, что и он, и моя Эмма попали под чары похуже гипноза: всю оставшуюся жизнь над ними будет тяготеть ужасное заклятие, если я не отыщу способ снять чары. И я нашел его, Джулия. По крайней мере, я верю, что у меня это получилось. В ящике с надписью «Двенадцать колоколов Толли» хранится тот самый звук, который может снять чары с малютки Эммы. Блуры пронюхали о моем изобретении и, конечно, жаждут уничтожить его. Если ты одну за другой нажмешь буквы, из которых складывается надпись, ящик откроется.