Перстень царя Соломона - Валерий Елманов Страница 38

И как я себя ни настраивал с самого первого дня, что эта Серая дыра скорее всего в шестнадцатом веке еще не работала, поэтому мне суждено зависнуть тут на всю оставшуюся жизнь, все равно на душе заскребли кошки. Только тогда, когда я сунулся в поисках прохода влево и не нашел его, да и то не сразу, а спустя время – лазил битых два часа,- я по-настоящему осознал, что завис тут навсегда. Аж мороз по коже.

Получается, отныне и до самой смерти моими собеседниками, соседями и прочими будут такие, как этот подьячий, как эти тати, а в лучшем случае как мой бывший спутник Апостол да деревенские жители.

Лишь потом, ближе к вечеру, уже вернувшись обратно, вспомнил еще про одного, пускай пока что потенциального спутника – княжну Марию. Нет, не так. Про мою Машеньку. А как вспомнил, так даже удивился – да какая разница, где жить, какое имеет значение, тысяча пятьсот семидесятый год сейчас на дворе или начало двадцать первого столетия?! Лишь бы она рядом, лишь бы глаза ее видеть, руки касаться, волосы гладить, губы целовать.

Может, для кого-то это будет звучать странно, уж больно высокой покажется плата. А мне таких жаль. Значит, не любили ребята вот так вот, от всей души, чтоб нараспашку! И плевать на все остальное! К тому же я вовсе не собираюсь жить с ней в голоде и холоде. Что у меня, головы на плечах нет? Пускай царскими хоромами и не обеспечу, но мало-мальский комфорт создам. В лепешку расшибусь, а создам!

Да и не об этом мне сейчас надо думать, а о том, как до нее добраться. Псков-то с Новгородом в одной стороне, а Москва, куда меня везут, совсем в другой. Можно сказать, в противоположной. Там хорошо, но мне туда не надо. Получалось, что побег – задача номер один, ну а как выполню, то стану размышлять о выполнении других. Так, глядишь, и дойду до конечной цели.

Предварительный расклад был такой – дотянуть до Твери, от которой, насколько я помнил, открывается куча путей на север, в том числе и к нужным Мне местам. Где именно живут Долгорукие – леший их знает, но о таком достаточно известном княжеском роде в Пскове или Новгороде непременно должны знать, и проблем с поиском возникнуть не должно.

«Значит, так,- мурлыкал я мысленно,- К Твери мы подъезжаем, а там рысцой, и не стонать…»

Бессовестно переделанная мною песня Высоцкого вселяла дополнительную уверенность, что все получится как надо, но… не тут-то было.

Что пообещал – в смысле плохого – подьячий Ицхаку, в случае если он меня не доставит в целости и сохранности до Москвы, я не знал, да и никогда уже не узнаю. Убежден только в одном – много. Очень много. Содрать с живого шкуру, настругав ее тонкими ломтями? Возможно. Подвесить на дыбу и заставить нянчиться с трехгодовалым брев- ном-дитем? И с этим не спорю. Посадить на кол? Четвертовать? Колесовать? Охотно верю. Но убежден, дело не ограничивалось даже всем вместе взятым – было нечто настолько страшное, чего я по причине отсутствия нужных знаний не могу даже предположить. Может, товар отобрать?

Почему я так решил? А как же иначе, если Ицхак и его люди меня пасли даже ночью. Когда мы остановились в Твери, один из его громил вообще сопровождал меня неотлучно. Честно говоря, я такого не ожидал, потому и немного растерялся. Когда придумал выход, мы уже снова сидели в ладьях и плыли дальше, а нырять в ледяную воду – я столько не выпью. Потом свернули на Ламу. Ее с Волгой не сравнить, гораздо уже, но все равно апрель есть апрель, а контроль никак не ослабевал.

Впрочем, к этому времени я перестал дергаться, вспомнив, что половина бояр в этом веке проживала в Москве, причем чуть ли не на постоянной основе вне зависимости от места расположения своих вотчин и поместий. Особенно те из них, кто входил в опричнину. Входят ли туда Долгорукие, я не знал, но почему-то был уверен, что хоть кто-то из их семейства непременно должен жить в столице. Получалось, что особо трепыхаться ни к чему – как знать, возможно, ни в какой Псков мне ехать вообще не придется.

И я уже стал подумывать о том, как провернуть шикарнейшую комбинацию, то есть и впрямь появиться перед царем и нагло заявить, что я, дескать, прибыл с тайным посланием от королевы Елизаветы.

А что? Учитывая краткосрочность моего визита на туманный Альбион, незнание многих герцогов и лордов вполне извинительно, тем более кое-кого я все-таки назвать бы сумел, причем из самых важных персон. Например, Уильяма Сесила, он же лорд Берли. Между прочим, главный секретарь королевы, круче некуда. Плюс к нему сэр Франциск Уолсингем. Тоже фигура из крупных – говоря современным языком, начальник всей разведки и контрразведки Англии. Есть и кого добавить, пускай не из столь крупных, но тоже о-го-го. Как вам первый дворянин королевства Томас Хоуард, он же герцог Норфолкский, или Толбот, граф Шрусберийский? Словом, могём.

Кому передать привет из местных англичан, я знал плохо. Разве что Антонио Дженкинсону, если он тут, или Джерому Горсею, но он должен подкатить только через пару лет. Но оно и не обязательно. Визит же у меня тайный, так что никаких лишних контактов. А уж как половчее наврать – за пару-тройку дней придумаю, как нечего делать.

Одна беда – полное незнание английского. То есть когда-то в школе я его знал, но и тогда от силы на тройку. Не было у меня желания учить его, вот и… Получалось, что королева дала поручение не просто залетному итальянцу, но к тому же человеку, совершенно не владеющему ее родным языком. Даже если учесть, что я дальний родич невесты, все равно не состыковывается. Она что, совсем дура? А если со мной заговорят по-итальянски купцы, то тут и вовсе хана. Новый Свет – это хорошо, но я же должен был освоить хоть что-то, пока искал отца, вернувшись из Америки. И по-испански тоже не ахти, а ведь согласно версии жил там какое-то время у Дон Кихота Ламанчско- го. Это как объяснить? Травмой головы? В двадцать первом веке такая версия, может, и прошла бы, но тут… Получается, после тщательной проверки мне останется только сказать своей далекой возлюбленной «Чао, бамбино» и добровольно шествовать в подвал к Григорию Лукьянови- чу, встречи с которым я вовсе не жажду.

Я даже немного расстроился – уж очень заманчивым показался мне этот вариант, несмотря на всю его хлипкость. Да, риск имелся, и немалый, но зато какие перспективы по службе! А они мне не просто нужны – необходимы. Ведь что выходит? Обратной дороги для меня нет, значит, жить здесь. А кем? Значит, надо уже сейчас думать, как выбиться наверх. Причем выбиться даже не столько для обеспечения комфорта своей Маше – для зарабатывания денег имеется и купеческое дело, а хотя бы уже для одного того, чтобы заполучить ее в жены.

Ну кто ее сейчас выдаст за меня? Как-никак княжна, а тут какой-то безродный иностранец Константино Россо- шан… ой, то есть Монтекки. Пошлет меня ее папа, как пить дать пошлет, а за наглость еще и отдубасить повелит – челяди-то хватает.

Вот и получалось, что от будущей должности зависит даже не богатство, а куда выше – любовь и счастье. То есть надо обязательно выбиваться в люди, притом не простые, поскольку титулов с чинами мне не светит. Во всяком случае, царь даже своему любимцу Малюте Скуратову и то не дал боярской шапки. Да что боярской – окольничим и то мужика не сделал, так чего уж там обо мне говорить. Получается, надо заменить титул приближенностью к царю. Это уж будет совсем другое дело. Взять все того же Григория Лукьяновича. По сути он – главный палач и только. Родовитых предков за душой – ноль. А ведь выдал одну из своих дочек за князя Дмитрия Шуйского, а эта фамилия из самых что ни на есть именитых. Если на европейский манер – принцы крови.