Практическая психология. Конт - Ирина Успенская Страница 38

– Когда вы успели? – недоверчиво воскликнул ксен.

Неужели ей удалось его удивить?

– В ближайшее время, брат Алвис.

Виктория вернулась в кабинет. Берт уже зажег белые толстые свечи в напольных кованых канделябрах, которые давали неровный свет достаточной силы для того, чтобы можно было читать.

– Берт, мне нужны карты местности. Пусть Рэй принесет.

Глаза щипало, и конт, потерев их, с удивлением понял, что на пальцах осталась влага. Слезы? Виктория никак не могла избавиться от наваждения – избитая, изуродованная женщина, вся вина которой – любовь к собственному ребенку. А ведь у всех ее рабов были матери.

– Берт, куда деваются пожилые рабы? У нас нет ни одного старика.

– Ваш отец, кир, продавал рабов, когда они достигали возраста сорока пяти лет.

– А дети откуда?

– Большинство отдано за долги. Покупать маленьких – невыгодно, а ваш батюшка умел считать деньги. Ольта продали родители, сказали, что кормить нечем, а Тура кир выкупил у проезжавшего мимо дворянина. Говорят, его отца казнили, а семью продали в рабство. Да кто теперь узнает правду?

– А что, ни разу не было такого, чтобы у рабов рождались дети?

– Отчего же не было? Было пару раз, – потупился Берт, – но вы объяснили всем, что впредь не потерпите подобного, а старый конт вас поддержал.

– И?

– И с тех пор ни разу не было, – уклончиво ответил слуга, покосившись на руку конта, в которой у того был зажат нож для заточки перьев. – Кир Алан, если вы все забыли, то стоит ли об этом вспоминать?

Парень сглотнул, словно его затошнило от воспоминаний, и угрюмо уставился в пол. Виктории как-то расхотелось знать, что реципиент сделал с ослушавшимися рабами. У двери раздался низкий голос Рэя:

– Не думайте о прошлом, кир Алан, думайте о будущем. Если Ирий лишил памяти, значит, так и нужно, и не нам идти наперекор его воле. Не ищите ответов в прошлом, живите здесь и сейчас.

И это верно.

Капитан вывалил на стол рулоны толстой бумаги. Спустя несколько секунд Виктория с легким трепетом склонилась над первой картой.

– Эту карту ваш отец получил вместе с дарственной на земли. – Рэй ткнул пальцем в небольшой обтрепанный лист.

Да уж… На белом фоне вычерчен кривой овал, разделенный на три части. На самой большой – средней – части крестиками помечены четыре деревни и два хутора, рядом от руки написаны названия и в скобках – количество проживающих людей. Сбоку нарисована башенка, изображающая Кровь. Пунктиром проведены границы между владениями, горы обозначены зигзагом, леса палочками. Земли, окружающие контство, обозначены как баронство Линь и баронство Роган, толстой кривой линией начерчена дорога, которую пересекают несколькими линий потоньше. Причем начинается дорога от пустого места за овалом и на пустом же месте заканчивается.

– Это что?

– Карта ваших земель, кир, – вздохнул Рэй. – Здесь, на фронтире, у всех такие. Только собственные владения и владения соседей. Я так мыслю, что остерегаются рисовальщики карт сюда соваться, вот и нет точной информации. Место опасное – игуши, беглые, разбойники, да и сосланные семьи не отличаются миролюбивым нравом. Зачем же лишний раз рисковать? А Наместнику пока эти территории ни к чему. Сами видите, горы, леса и ничего ценного, земли плодородной мало, чуть копни глубже, сразу на камень наткнешься. Погода опять же – то засуха, то дожди, то морозы и снег по пояс. Да что я вам рассказываю, словно вы не знаете?

Ага, как же! Просто Наместник перестраховывается, выдавая ссыльным дворянам минимум сведений.

– А другой карты нет? – недовольно пробурчал конт, и Рэй развернул следующий лист.

Они находились на небольшом материке или на очень большом острове. Большую часть суши занимали горы. Всего на карте было отмечено четыре крупных государства и множество мелких территорий, никак не тянувших на страны. Расстояние определить оказалось сложно, карта давала лишь общее представление. Часть территорий на востоке была нанесена в виде белых пятен, обведенных красными линиями. Фронтир. Еще несколько карт ничем не отличались от предыдущей, просто на некоторых были изображены дороги и отмечены крупные населенные пункты.

Виктория только скептически хмыкнула, вспоминая подробную карту Искореняющего. Нужно найти способ снять с нее копию. Очень хотелось бы иметь выход к морю. Море – это рыба, а может быть, и жемчуг.

– Рэй, а отчего рыбы в замке нет? Море же под боком.

– Не так уж и под боком, кир Алан. Ежели через горы, то два дня пути через баронство вашего друга кира Кайрата. Да и море там такое, что… – Он махнул рукой. – А рыбку купцы возят. Засоленную, но, коли хотите, и живой закажем. Только возят ее от южного берега, через перевал. Там можно в море выходить, а тут скалы.

Ясно. Но посмотреть нужно.

– Так у барона Линя есть выход к морю?

Рэй кивнул.

Виктория потерла переносицу, отодвигая в сторону исписанный лист бумаги. Скептически осмотрела труд нескольких последних часов, параллельно порадовалась всего двум поставленным кляксам – похоже, она наконец освоила перо. Не хватало света, постоянно возникало желание встать и нашарить на стене привычный выключатель. Виктория тяжело вздохнула, дала себе зарок стараться не писать при неровном свете свечей – не хотелось зрение портить. Машинально вытерла запачканные в чернилах пальцы и еще раз перечитала написанные мелким почерком строки. План на ближайшее время. Очень насыщенный план.

Виктория задула свечи и вышла из кабинета. Прохладно. Пустой замковый двор освещала яркая, чуть розоватая луна. Из барака, где ночевали рабы, слышалось тихое пение. У контессы было открыто окно, и Виктория вдруг посочувствовала женщине, представив, как ей, наверное, страшно. Сидеть в неизвестности и ждать решения своего чокнутого мужа. А зная склонность реципиента к садизму, Литина может представить себе неизвестно что и еще раз попытаться покончить с собой. А вдруг у нее получится? Виктории совершенно не хотелось брать такой грех на душу. Она уже поняла: женщина высказала все в глаза ненавистному супругу лишь потому, что была уверена – ей удастся принять яд прежде, чем конт сможет ее ударить. Так бы оно и было, если бы не Искореняющий.

Она вошла в спальню контессы без стука. Литина сидела за столом с вышивкой на коленях, но мысли ее витали где-то далеко, а руки замерли над полотном, так и не сделав очередного стежка. Она испуганно вздрогнула, когда увидела мужа. Воин, стоящий у двери внутри комнаты, вышел, повинуясь кивку хозяина.

– Позволите, кирена? – вежливо поинтересовался конт.

– Разве я могу вам запретить? – тихо произнесла контесса.

Виктория оглянулась. Комната не отличалась ни пышным богатством, ни строгой изысканностью, ни шиком. Широкая кровать с четырьмя столбами, узкая жесткая лавка, два массивных стула, стол и сундук. На столе стояла резная шкатулка, заполненная цветными ниткам, лежала стопка вышивок. Она подошла ближе, взяла в руки верхнюю картину – окно, на подоконнике стоит чашка, рядом небрежно брошен красный цветок, напоминающий мак. С интересом начала перебирать полотна: цветы, лики Ирия и Вадия, птицы, лошади, пейзажи. Ни одного узелка, ни одного кривого стежка. Безукоризненно.