Оружие Леса - Андрей Левицкий Страница 38

– Другом – не другом, а служил у Хана начальником службы безопасности. Ближайший соратник, типа. Потом Чумака тяжело ранили, он оклемался, но от дел отошел. Хан выделил ему людей, помог заграбастать большущий кусок плодородной земли. Бойцы Чумака поубивали фермерские семьи, которые жили в тех местах, а дома с хозяйствами он присвоил. У него там трудятся рабы, которых Чумак покупает у чернорыночников или меняет, ну и просто батраки, за еду. Как я слышал, там царит полное бесправие, такой деспотизм жестокий… неважно, в общем, к чему я это все говорю: Чум – под Чумаком. От его имени и город стали называть. А горожан: чумовыми или чумаками. Хозяину в городе подчинено все, тамошняя охрана работает на него. И все ему платят дань.

– Зачем же люди там тогда вообще живут?

– А затем, что он дает им защиту. И от мутантов, которые иногда набегают из Леса, и от любых банд. То есть байкеры на Чум и так никогда не наезжают, поскольку Чумак до сих пор в тесном контакте с Ханом. Снабжает Ставку провизией, а сейчас еще вроде стал возить туда газ из Чума. Ну а если появляются какие-то залетные бригады, пытаются наскочить на поселение, армия Чумака с ними разбирается. Ну и плюс в самом Чуме – ни тебе бандитизма, ни воровства, людям это нравится.

Калуга помолчал, потом развел руками:

– Тут уж понимаешь, чувачелло, для кого предпочтительнее свобода, а кому спокойнее сидеть под Большим Братом. В обмен на свободу получать безопасность. Вот лично для меня воля важней, и для тебя, по-моему, тоже, но таких, как мы, на самом деле, думаю, не очень много. Большинство людей вместо свободы выбирают сытость загона с кормушкой.

– Подожди, – перебил я, – и что из всего этого вытекает? Мы в город сможем свободно попасть?

– Свободно… за двадцать рублей каждый.

– Тьфу ты! – я хлопнул себя по бедру. – А ведь я не подумал про это. Деньги могут понадобиться не только для входа, но и в самом Чуме. Упустил со всеми этими делами… нам деньги нужны!

– Я пустой, брат, – заметил Калуга.

– Да понятно. У меня тоже, что было, забрали краевцы. Выдра, эй, а ну сюда слушай! Сколько еще ехать?

Он вместо ответа резко повернул грузовик, вломившись кабиной в густые заросли, а потом ударил по тормозам, и мы встали. Мотор заглох, Выдра буркнул: «Приехали» – и выбрался наружу.

Мы тоже полезли из кузова. Краевец, как выяснилось, остановил машину на узкой полосе между оврагом и деревьями, в густой тени. Спереди были высокие заросли, сзади тоже – там они, смятые грузовиком, медленно распрямлялись и вскоре должны были скрыть машину от посторонних взглядов.

– Чум на востоке, – проворчал Выдра, поставив ногу на подножку и перешнуровывая ботинок. – Вон, виден, близко. Мы с Лютиком ждем здесь, а вы шагайте.

После двух размолвок, сначала со мной, когда мы наблюдали за лагерем ренегатов, а потом с Калугой, в результате которой Выдра еще и схлопотал по морде, он больше не пытался в открытую командовать, лишь бурчал да бросал злобные взгляды.

– Чтобы решить вопрос, нам нужны деньги или драгметалл, – произнес я. – Я про это забыл сказать Птахе, и у нас с Калугой ничего нет. Так что выкладывайте наличку.

– Да идите вы… в Лес гулять! – напрягся Выдра. – Сами разбирайтесь.

Я улыбнулся ему:

– Ты не понял, мохнатый. Мы сильные и смелые, но у нас нет денег. Без денег мы в Чуме, вполне вероятно, ничего не сможем сделать. Да мы даже в него не войдем, то есть не выполним задание. Поэтому, если вы с Лютиком сейчас не поделитесь, то мы с Калугой садимся в тачку и едем назад. Причем вас двоих с собой не берем. Приезжаем в Городище…

Калуга подхватил:

– И там докладываем Птахе по форме: так, мол, и так, товарищ Пташка, твой мохнатозадый подчиненный пожадился, поэтому задание с честью провалено.

– Ну и езжайте, – ощерился Выдра. – Ты пока назад доедешь… еще немного – и все, ты уже, считай, мертвец. Так что тебя это не спасет, и поэтому ты никуда не поедешь, а сейчас почешешь в Чум. Не обязательно в центральные ворота соваться, вокруг ограда, вот и лезьте через нее.

– Там поверху патрули ходят, – заметил Лютик.

– Не такие уж они плотные. Пусть разбираются с патрулями, это не наши проблемы.

– Жалко, что ли… – пожал плечами второй краевец и полез в карман. Выдра повысил голос:

– Не давай им денег!

Он схватил было Лютика за кисть, но тот оттолкнул его руку, и Выдра прошипел:

– Ты что делаешь?!

– Че раскомандовался? – Лютик даже не посмотрел на него. Протянул мне ладонь, на которой лежали монеты и три серебряных бруска размером с патроны от «Карбайна». – Больше нет. Выдра, свои давай.

– Ни хвоста мутантского от меня не получите! – выкрикнул тот и отскочил назад. Схватился за «ТОЗ», погрозил нам кулаком. – Вот вам, а не мои деньги!

– Ну и дурак, – пожал я плечами, сгребая сбережения Лютика. – А ты не волнуйся, Птаха тебе это должен будет компенсировать. Я ему скажу, когда вернемся.

– Да мне начхать вообще-то, – ответил он.

– Молодец. Скажи, ты был в отряде Зверовода, когда они пытались вывести дочку Травника из Чума?

– Ясное дело, – ответил он и хлопнул себя по поясу, где болтался пришитый волчий хвост. – Я ж из этих.

– Как тогда все было? Нам надо знать, прежде чем идти.

Лютик, поразмыслив, махнул рукой на Выдру, который отошел за кабину и там зло громыхал крышкой капота.

– Не люблю болтать. Лучше он.

Мохнатоголовый, если и услышал, никак на предложение рассказать про нападение на Чум не отреагировал, а только отвернулся от нас. Чехол с «ТОЗом» ему мешал, Выдра снял его, положил на край капота, а сам по пояс залез внутрь, принялся громыхать и лязгать.

– Да этот удавится, бандану свою сожрет, в улей к пчелам залезет, а ничего нам не станет рассказывать, – заметил Калуга. – Давай, малой, поведай правду, что там в поселении интересного?

– Про поселение ничего не знаю, – возразил тот. – Мы поздно вечером подвалили, ночью вывалили. Темно было.

– Сейчас тоже вечер, – указал я.

– Не, сейчас светлее.

М-да, что тут скажешь. Вытянуть из Лютика сведения трудновато – и не потому, что зажимает, а потому, что не горазд говорить. Все же я не отставал:

– Как входили внутрь?

Он снова задумался, мы ждали. Я пробормотал: «Отойду по нужде» – и шагнул к зарослям. Позади Калуга уже начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, когда краевец заговорил:

– Разделились. Десять человек в Чум, десять снаружи. Это сняли, – он снова хлопнул по повязке. – Я был снаружи. Зверовод с другими – внутрь.

Я оглянулся. С каждым словом Лютик говорил все медленнее, а под конец замолчал в явном напряге. На лбу его над переносицей пролегли две глубокие складки.