Искра и ветер - Алексей Пехов Страница 38

– Эта тварь сюда не доплывет? – Трехглазый остался хладнокровен, только его большие смешные уши-лопухи стали бледнее, чем обычно.

– Надеюсь, что нет, – сухо ответил горбоносый Урве. – Поспеши, приятель. Если выберемся, сможешь хвалиться всем рыбакам, какую рыбину ты чуть не поймал.

– Не уверен, что это рыба, – задумчиво отозвался лучник. – Я видел, по меньшей мере, одну пару рук.

Для ночной стоянки мы выбрали узкий кусок земли, заросший кустарником и березняком, который не продержался против наших топоров и полунара. Люди смогли развести костры, хоть как-то согреться и просушить одежду.

Юми, ввиду отсутствия Гбабака, считал меня своим лучшим другом, а потому трепался без остановки, чирикая про «собаку». Я терпеливо сносил его болтовню, кивая в нужных местах (во всяком случае, я полагал, что они нужные).

Ребята кормили вейю на убой, хотя сами жили впроголодь – еды у нас было удручающе мало, если удавалось подстрелить и подобрать несколько птиц за день, это считали счастьем. Вообще, о Юми заботились все без исключения. Понимали, что он – наша единственная путеводная ниточка в Оставленных болотах. Когда малыш забегал вперед слишком далеко, лично я начинал серьезно волноваться, как бы его не слопала какая-нибудь тварь. Но пока, на счастье, все обходилось без приключений.

Дощебетав, вейя слопал ужин, собрал со мха все крошки, отправил их в рот.

– Вот так, собака?

– У тебя очень богатый внутренний мир, дружище, – серьезно сказал я ему.

Он сразу стал важным и улегся спать в хорошем расположении духа. Впрочем, плохое настроение у Юми случалось редко, а если появлялось, то мгновенно исчезало.

Я поговорил со своими людьми. Несмотря на усталость, держались они отлично, даже шутили. Северяне так вообще затянули на волынке, которую, несмотря на тяжесть пути, не пожелали бросить, какую-то тягучую мелодию.

Милорд Рандо нашел меня сам, отозвал в сторонку. Мы прошли на край острова и стали наблюдать, как болото вновь затягивает туман.

– Мы с тобой большой путь прошли, Нэсс, – неожиданно сказал он.

– Вы правы, милорд. Но это еще не конец.

– Очень надеюсь, что так.

Болото издало длинный тягучий звук, словно кто-то закричал. Затем вновь наступила тишина.

– Жутковатое место.

– Но когда вы услышали о тропе, сразу согласились рискнуть. Вам известно что-нибудь особенное о здешних трясинах?

– То же, что и всем, кто читал старые хроники. Раньше всего этого не было, – он указал рукой на черную воду. – Никакой топи. Множество кристально-чистых озер, питавшихся с рек, берущих начало в ледниках Катугских гор. Эти озера были гораздо больше тех, что сейчас называют Великими, не говоря уже о Пряных. Между Ргешем и Брагун-Заном стоял еще один город. Не слишком большой, но такой же древний, как Альсгара или Гаш-шаку. Во время Войны Некромантов, пока основная часть сил Проклятых продвигалась на юг, в этих краях воевали Чума и Холера. Им противостояли Ходящие. Все, что ты видишь сейчас, появилось благодаря магии. Город был разрушен и проклят, дорогу к нему затянуло болотами. Ну, во всяком случае, так пишут в исторических книгах.

– Ясно, – сказал я. – Раньше маги хорошо резвились. Тут болота, там Брагун-Зан.

– Ты не прав. Мертвый пепел был таким с момента сотворения этого мира Мелотом. Проклятые здесь совершенно ни при чем. А нириты жили рядом с Грох-нер-Тоххом с незапамятных времен, и он всегда дымил.

– А что за тропа, по которой нас ведет Юми?

– Могу предположить, что где-то рядом раньше проходила дорога Императора. Так ее называли в те времена. Смотри! – Он вскинул ладонь, указывая на небо.

Там, среди сотен звезд, вспыхнула одна. Кроваво-красная. За ней тянулся огненный хвост.

К исходу следующего дня отыскивать сухие островки земли оказалось все сложнее. На большинстве из них, слишком маленьких, невозможно было разместиться и нам приходилось топать дальше, в поисках более удобного места для ночлега или отдыха.

Сотне с лишним воинов, похожих на вылезших из-под земли мертвецов, грязных и провонявших болотом, было непросто продвигаться вперед. Если первые еще шли по довольно плотному ковру мха, то под ногами последних он превращался в расползающуюся жижу. Наш отряд растянулся длинной цепочкой, которую замыкали неприхотливые северяне и двое моих лучших стрелков. Они-то в какой-то момент и сыграли свою роль.

Камыши внезапно закачались, затрещали, и оттуда выпрыгнула невысокая бурая тварь, напоминающая гротескного человека с несоразмерно большой косматой головой, впалой грудью и горбатой спиной. Но, прежде чем он успел метнуть дротик, ребята проткнули его стрелами.

Милорд Рандо тут же рассортировал лучников по длине всей цепочки.

Спустя два нара, среди жуткой трясины, на нас напало больше сорока таких существ. Юми, почуяв засаду, заорал про собаку, но мы просто не поняли, чего он хочет, а спустя несколько мгновений из зарослей полетели дротики, а затем твари, размахивая обсидиановыми топорами, бросились на нас. Их явно не смущало наше численное преимущество.

Лучники не теряли времени и расстреляли врагов за считанные уны, лишь несколько уцелевших скрылись в тростнике.

– Беречь стрелы! – заорал я.

– Пиявка! – кто-то звал лекаря.

В этой скоротечной схватке мы потеряли шесть человек. Еще двое сошли с тропы, но обоих нам удалось вытащить. Пока лекарь бинтовал раненого, я подошел к милорду Рандо. Рыцарь внимательно изучал убитого противника:

– Похоже, раньше эти твари были людьми.

Я посмотрел на кривые желтые клыки, торчащие из пасти мертвеца, и воздержался от комментариев.

– Вот так, собака, – укоризненно сказал нам Юми.

– Извини, приятель. Не разобрались, – повинился я.

– Урве! Проверь людей! Всех раненых в центр колонны. Удвойте бдительность! – приказал рыцарь.

Но недружелюбные местные к нам больше не лезли. Шлепали в отдалении, не рискуя приближаться на расстояние выстрела, кричали в спину на грубом, непонятном языке, а затем и вовсе отстали, как только мы миновали их территории.

На предмет, появившийся справа от нас, я поначалу не обратил особого внимания. Он торчал из топи под каким-то немыслимым углом, был оплетен рыжеватой, похожей на ползучее растение дрянью, и сверху до сих пор укрыт талым снегом.

– Что… это? – спросил у меня Пиявка, надсадно кашляя.

Как и многие из нас, он простыл, целые дни проводя в холодной воде.

– Без понятия, – ответил я.

– Это колонна, – предположил Трехглазый.

Я присмотрелся внимательнее:

– Нет. Не колонна. Может, дорожный камень. Вроде Лысого.

– Верно, – не оглянувшись, сказал милорд Рандо. – В старой Империи, еще при Скульпторе, такими отмечали перекрестки. Возле Корунна несколько сохранилось до сих пор. По ночам они светятся.