Трон Торна - Дмитрий Воронин Страница 38

— Вполне… а почему не завтра?

— Мне надо завершить кое-какие дела… и, наконец, просто собраться в дорогу. Вы же не считаете, что женщина это может сделать так же быстро, как и мужчина?

Рон проснулся от слабого постороннего звука. Он вообще спал чутко — это была одна из неизменных черт любого искателя приключений. Те, кто проваливался в сон как в небытие, как правило, долго не жили. Поэтому даже здесь, в относительной безопасности Лебединой башни, он подсознательно контролировал окружающую обстановку, и, когда чуть слышный скрип прорезал тишину, он тотчас же открыл глаза. Хотя рука и не потянулась, как обычно, к мечу, прислоненному к непривычно широкой, удобной кровати.

Ночник, еле теплящийся голубоватым магическим светом, слегка разгонял тьму. Окно было открыто настежь, и ночная прохлада вливалась в комнату, заставляя шевелиться цветы, стоявшие на столике у окна в изящной вазе. Вообще, в этом доме было много цветов — Айрин любила украшать свое жилище, и ее подруга-служанка немало этому способствовала.

У двери, своим скрипом разбудившей рыцаря, стояла невысокая фигура, разглядеть которую во тьме он не мог. Рон приподнялся и сел на мягких пуховых перинах — такая постель скорее подошла бы изнеженной даме, чем рыцарю, привыкшему спать и на земле, и на голых камнях.

— Айрин?

Фигура сделала несколько шагов вперед и присела на край кровати. На ней было надето что-то невесомое, наверняка прозрачное, и невероятно волнующее. Возможно, это был дорогой паутинный шелк. По слухам, в той далекой стране, откуда везли эту нежную великолепную ткань, ткачи приспособили для своих нужд огромных пауков. В свете ночника шелковая ткань играла колдовскими голубыми отблесками, переливаясь при каждом движении Айрин. В том, что это была она, Рон уже не сомневался.

— Что случилось? — встревоженно спросил он.

Девушка помолчала, затем взглянула на него в упор.

Ему вдруг показалось, что ее лицо заливает краска.

— Что случилось? — переспросила она, и в ее голосе послышалась так хорошо знакомая ему ирония. — Случилось то, мой рыцарь, что я устала ждать. Устала надеяться, что когда-нибудь твой путь приведет тебя сюда, что беды нашего мира хоть ненадолго оставят нас в покое, что я… смогу быть рядом с тобой не потому, что надо кого-то убить или срочно куда-то ехать. День за днем я смотрела в хрустальный шар в надежде, что ты объявишься где-то неподалеку…

— Айрин, я…

— И вот это произошло. И что же? Снова в путь, верно?

— Ты вспомнил обо мне потому, что тебе нужен боевой маг, на которого можно положиться… А помнил ли ты обо мне как о женщине? Временами мне казалось, что ты испытываешь по отношению ко мне чувства большие, чем просто к товарищу по оружию. Я не права?

— Айрин… я всегда… я все время думал о тебе… но…

— Опять это вечное «но».

Рон собрался с духом. Это оказалось на удивление непросто. Куда проще бездумно махать мечом, чем вот так, в глаза, сказать девушке то, что давно накипело у него на сердце. Но если не сказать сейчас, то он навсегда упустит шанс и не простит себе этого.

— Айрин… я люблю тебя. Наверное, я всегда любил тебя, с той самой первой встречи. Это правда, но… Ты права, это проклятое «но». Айрин, я недостоин тебя. Может быть поэтому я и избегал тебя все это время. Ты, одна из сильнейших волшебниц мира, ты смогла бы без труда занять место Архимага, когда он соберется удалиться на покой. Перед тобой открыты любые пути к славе, богатству, счастью… А кто я? Бродяга, ни кола ни двора, всего имущества — конь да меч. И жизнь моя — одна сплошная битва. Кто знает, какая из стычек станет для меня последней. Ты — ты заслуживаешь большего…

Она улыбнулась с легкой грустью и в то же время с нежностью, пронзившей его сердце.

— Слава, богатство… Вы, мужчины, слишком много ду маете об этом, считая, что это и есть то, за что следует бороться. Мы же, женщины, стремимся прежде всего к счастью. И я знаю, в чем состоит мое счастье — оно в том, чтобы быть рядом с любимым. Помнишь, я рассказывала, как отец пытался сосватать меня какому-то щеголю из древнего, богатого рода.

— Помню… ты сказала, что выйдешь замуж только за того, кого полюбишь.

— Да. И такой человек нашелся. И сейчас он сидит передо мной, и мучает и себя и меня… Да, не в правилах светского общества женщине первой говорить о любви, но я слишком долго ждала твоего первого шага.

Она придвинулась к Рону вплотную, он почувствовал, как от запаха ее тонких духов, от прикосновения ее распущенных волос по всему его телу пробежала волна жара. Руки Айрин легли ему на плечи, а ее глаза и нежные пухлые губы оказались вдруг совсем близко. Неожиданно для него самого его руки сомкнулись на тонкой талии девушки, и он почувствовал сквозь тончайший шелк, как дрожит ее тело.

— Я хочу быть твоей… — прошептала она. — Сейчас, завтра… и всегда. Мне никто не нужен, кроме тебя. И я больше не отпущу тебя, Рон, не отпущу, я пойду за тобой хоть на край света. И за край. Пусть ты сочтешь меня распущенной, пусть — не важно. Я люблю тебя, Рон, может быть, с того самого дня, как увидела впервые. И я не могу и не хочу больше ждать. Чего стоит слава и все золото мира, если нет любви.

В следующее мгновение их губы слились в долгом поцелуе, и Рон впервые в жизни почувствовал, как от счастья, переполнявшего всю его душу, уплывает куда-то в бесконечность, на мягких волнах, несущих их обоих… Тонкая ткань скользнула на постель, оттуда неслышно стекла на пол… Но двое, чьи тела сплелись на широком, созданном для любви ложе, этого уже не заметили.

Рон проснулся, когда лучи утреннего солнца, ворвав-шись в распахнутое окно, упали на его лицо. Айрин спала рядом, утомленная бурной ночью, когда они раз за разом выплескивали друг на друга страсть и нежность, копившуюся все эти годы. Ее рыжие волосы разметались по подушке, губы приоткрылись… В этот момент она была невероятно красива, умиротворенная, расслабленная, доверчиво прижавшаяся к нему… И Рон долго любовался женщиной, о которой так давно втайне мечтал.

Наконец, то ли почувствовав его взгляд, то ли ощутив нежное прикосновение теплых солнечных лучей, она открыла глаза. Не произнеся ни слова, она прильнула к нему, стремительно, как будто боясь потерять, снова нашла его губы и долго не отрывалась от них. Наконец, она обессиленно откинулась на подушки и прошептала:

— О… Рон, как это было прекрасно…

— Милая…

— Ничего не говори… лучше поцелуй меня еще раз…

Когда они, наконец, вышли из комнаты, день уже полностью вступил в свои права. Тактичный Ильтар, явно догадавшийся о местонахождении хозяйки, ничуть не проявлял нетерпения, тем более что Элла охотно скрашивала одиночество эльфа, подав к столу фрукты, неплохое даже по меркам Ильтара вино, и свое общество. Появление Айрин и Рона прервало их несколько одностороннюю беседу — в том смысле, что говорила в основном Элла, а эльф лишь слушал, время от времени кивая или вставляя ни к чему не обязывающие реплики, только чтобы поддержать разговор. Ему было скучно.