Чародей с гитарой - Алан Дин Фостер Страница 38

Джон-Том задумчиво откинулся в седле, сопротивляясь желанию поглядеть направо или налево.

– Может, они и у нас есть. Только здесь они чуть более видимы, даже более материальны, чем у нас. – Он подумал, не кишит ли весь университет миллионами гничиев. Это помогло бы объяснить многие факты.

– А откуда ты знаешь, что они реальны, раз их невозможно увидеть?

– Конечно, реальны, чувак, или тебе котелок другое говорит? Сам ведь видишь. Просто ум они могут еще одурачить, а глаза – не совсем удается. Тока что мне до них? У меня хлопоты другие – простые, значит, так вот. А для тех, кто ими интересуется, иметь дело с гничиями – одно наказание. Они магии не чувствуют. Не было такого волшебника, что сумел бы остановить гничия и посмотреть, что это такое. И Клотагорб не может, и Квуелнор… Даже легендарный Насаделма не умел этого. Тока они безвредные, я еще не слышал, чтоб кому от них худо было.

– А ты откуда знаешь? – удивился Джон-Том. – Их ведь даже не видно.

– Угу, не видно… Тока покойничков возле них тоже не видно.

– У меня от них мурашки по коже бегут. – Джон-Том пытался не смотреть вокруг, что стоило ему все больших и больших усилий. Одно дело знать, что видишь такое, чего нет на самом деле, другое – понимать, что вокруг тебя с неизвестными целями в воздухе роятся миллионы и миллионы существ неизвестного вида.

– А почему они возле меня трутся?

– Кто знает, приятель. Тока слыхал я… Словом, они, гничии-то, к тем льнут, кто встревожен или нервничает. Ну и к вам еще, чудотворцам. Стало быть, ты годишься сразу с двух сторон. А раньше ты ничего не замечал возле себя, когда бывал в таком вот настроении?

– Замечал. Когда нервничаешь, всегда что-нибудь не то кажется.

– Они не кажутся, – поправил Мадж. – Они всегда вьются возле тебя. И они тут ни при чем. Просто тянет их к такому… Чувствам твоим и ощущениям, потому что они у тебя не от этого мира.

– Ну и ладно, только я хочу, чтобы они убирались. – Джон-Том обернулся и закричал: – Подите отсюда, убирайтесь! Немедленно! – И замахал руками, словно отгоняя стаю мух. – Вредные вы или безвредные, нечего вам около меня делать. Не раздражайте меня!

– Так не пойдет, Джон-Том, – проговорила Талея, оборачиваясь назад в своем седле. – Чем больше будешь злиться, тем больше гничиев будет к тебе липнуть.

Юноша настойчиво махал руками.

– Неужели же я ни одного не зацеплю? Для этого ж их и видеть не надо. Если там и впрямь что-то есть – я рано или поздно попаду хоть по одному.

Мадж вздохнул.

– Вот послушаешь тебя, парнишка, так вечно кажется, что на канат жизни тебя вытолкнули, а вот балансиром снабдить позабыли. Раз гничии слишком быстры даже для твоего взгляда, как можно надеяться, что они подвернутся под твои ленивые руки? С ихней точки зрения, мы тут в чану с патокой плаваем. А может, и не движемся вовсе, так, просто как часть пейзажа. Разве тока чувства всякие излучаем… или что там их к нам привлекает. Лучше поблагодари знак, под которым рожден, за то, что они безвредны.

– Не верю я в астрологию. – Наверно, пора было направить разговор в другое русло. Беседа о гничиях становилась бесполезной.

– А кто тут об ей говорил? – Выдр удивленно поглядел на юношу. – Что до меня самого, так я родился под знаком сапожника в береговой общине Мчикаменья. А ты?

– Не знаю… А, вот что, наверное, я рожден под знаком генерального клерка графства Лос-Анджелес.

– Значит, из военных будешь?

– Не совсем, – рассеянно отвечал Джон-Том, ощутив определенное утомление от всех экспериментов со своими вновь обнаруженными способностями, не говоря уже о миллионах не вполне физических существ, находящих его привлекательным. Чтобы отделаться от них, нужно не волноваться, лучше успокоиться… Вообще, стать здесь своим. Он еще мог заставить себя успокоиться и не паниковать, но как быть с последним пунктом?

Он провел беспокойную ночь. Мадж и Талея безмятежно спали, лишь раз послышался удар кулаком по мохнатому телу, а затем раздалось недовольное ворчание.

Джон-Том уснуть не мог, как ни старался. Не думать о присутствии гничиев можно было с тем же успехом, что и не произносить определенного слова. В итоге получалось, что ни о чем другом, кроме этого слова – в данном случае то были гничии, – ты думать не можешь.

Он впивался глазами во тьму, замечал только движение крошечных, едва светящихся искорок, что исчезали в ночи, избегая его взгляда. Но мозг требует своего, и постепенно глаза Джон-Тома устали, как утомилось и все его тело, и он уснул под воркование гигантских ползучих папоротников, ночных летуний-рептилий и под громкий хор водяных клопов, ухитрившихся в своем пруду изобразить нечто, весьма напоминающее шествие из сюиты Прокофьева к «Подпоручику Киже».

Когда он наутро проснулся, яркий солнечный свет выгнал из памяти все мысли о гничиях. Немедленно сделалась понятной двойственная природа их образа жизни. Чем больше ищешь их – тем больше налетает. И наоборот: чем меньше обращать на них внимания, считая существование гничиев нормальным, тем меньше их будет возле тебя. То есть на практике выходило, что пчел следует отгонять медом.

Ближе к вечеру не знающая усталости ездовая змея пошла в гору. На востоке маячили вершины, которых Джон-Том еще не видел. В этой части Колоколесья они с Маджем так высоко не забирались.

Далекий хребет – зубастый, словно вершина Гран Тетона, – укрыт был высокими облаками. Он тянулся с юга на север.

– Это? Зубы Зарита. А вот там, – указала Талея поверх деревьев, – там пик Костолом, на нем здесь держится мир… Склоны его усыпаны костями тех, кто решился подняться по ним.

– А там – с другой стороны?

В голосе девушки послышался трепет… даже страх, столь несвойственный отважной Талее.

– Зеленые Всхолмия, где обитает Броненосный народ.

– Я слыхал. – И Джон-Том ребячливо ухватился за проявленную Талеей слабость. – Ты что, боишься их?

Она скорчила физиономию, нахмурилась, рукой отвела от глаз рыжие волосы, пригладила огненные локоны.

– Джон-Том, – проговорила Талея серьезным тоном, – на мой взгляд, ты мужчина храбрый – правда, иногда кажешься глуповатым, – но о Броненосном народе ты ничего не знаешь. Не следует пренебрежительно относиться к тому, о чем не имеешь представления. Твои слова меня не задели, потому что я не боюсь признать собственный страх. Кроме того, я понимаю, что ты так сказал по незнанию… иначе слова твои были бы другими. Поэтому я не обиделась.

– Я мог бы сказать то же самое, даже если б и знал твой Броненосный народ. – Он не сводил с нее глаз.

– Зачем это? – Зеленые глаза поглядели на него с любопытством.

– Потому что я хочу видеть тебя взволнованной.

– Не понимаю, Джон-Том.

– Ты ж дразнила меня, насмешничала, дураком выставляла… с самой первой встречи. И мне так хочется отплатить за насмешки. Я, конечно, не надеюсь, что теперь ты будешь обо мне лучшего мнения. Наверное, я по-прежнему являюсь превосходной мишенью для твоих шуточек… Вспомнить хоть передрягу в Усадьбе Жулья. Жаль, конечно, но выучиться, не ошибаясь, нельзя, а если эти ошибки иногда имеют плохие последствия… Я ничего не могу поделать. Талея, я не хочу тебе ничего плохого. Я был бы только рад, если бы мы стали не просто союзниками, а ДРУЗЬЯМИ. И если ты не против, я бы хотел от тебя лишь чуточку понимания и поменьше сарказма. Ну как?