Сварог. Война за мир - Александр Бушков Страница 38

– И первым его словом будет одно из трех. Одно из трехи есть «Аркаим». Все сошлось, как и было предсказано. Ожидание Шамбалинскойвойны подходит к концу, – настоятель показал пальцем на Ключника: – Тыслуга белого человека с Севера, это я вижу. А кто ты? – Палец настоятеляпереместился и указал на Донирчеммо Томба. – Для простого переводчика утебя слишком дерзкий и заинтересованный взгляд. И что-то жжет тебя изнутри, каклихорадка. Кто ты?

– Я – внук Джа-ламы, – признался Донирчеммо Томба.

– А-а, – протянул хамбо-лама. – Понятно. Неудивлен. Вот что значит кровь. Идешь по следам своего деда? Не дает покоя, радичего твой дед решился на святотатственное преступление – напал на обитель?

– Да, – выговорил сквозь сжатые зубы ДонирчеммоТомба.

– Возможно, ты скоро об этом узнаешь. Впрочем, решатьдаже не мне и уж всяко не тебе. А ему, – хамбо-лама показал наОльшанского. – Я, как настоятель монастыря Намчувандан, всего лишь долженотвести Белого человека, который придет с Севера незадолго перед началомШамбалинской войны и который будет знать Слово, в Пещеру Девяти Сводов. Когобрать с собой, а кого не брать, решать уже ему.

– Они пойдут со мной, – уверенно сказалОльшанский.

– Хорошо, – сказал хамбо-лама. – Одноусловие, и оно не мое. Путь в Пещеру знают только монахи и то не все, а лишьцан-шавы, избранные. Поэтому вы должны прежде испить травяного отвара,благодаря которому пройдете путь в Пещеру Девяти Сводов, но не запомните его.

Хамбо-лама хлопнул в ладоши. Откинулся полог, прикрывавшийнеприметный проем за помостом, оттуда вышел монах с деревянной чашей в руках.

Некоторое время Ольшанский провел в борениях с самим собой.Потому что напиток запросто мог оказаться ядом. Но потом он прикинул, чтоотравить, равно как и каким-либо другим образом отправить их в мир иной, монахимогли бы и без столь сложных прелюдий. Допустим, просто предложив угоститьсячайком. И приняв чашу из рук монаха, Ольшанский безбоязненно отпил первым.Вслед за ним отпили Донирчеммо Томба и Ключник.

– Идите за мной, – сказал хамбо-лама, поднимаясьна ноги.

Он спустился с помоста, снял островерхий головной убор,скинул церемониальную одежду, оставшись в желтом монашеском облачении. Жестомпригласил следовать за собой. Они направились к прикрытому шерстяным пологомпроему, из которого недавно появился монах с чашей. Настоятель свернул пологтрубочкой, закрепил, чтоб не раскручивался, специальным ремешком, прибитым надпритолкой, и только после этого повел гостей дальше.

Они очутились в коридоре со множеством дверей, расположенныхпо одной стороне и прикрытых пологами из толстой шерстяной ткани, прошли понему до противоположного конца. В коридоре было довольно светло – через каждыетри шага горели факелы.

Потом они ступили на винтовую деревянную лестницу, стали поней спускаться. Все ниже и ниже. Деревянная лестница перешла в каменную,по-прежнему винтовую. Становилось все холоднее. Откуда-то бралось ощущение, чтоони спускаются в глубь горы. Хамбо-лама вынул из петли на стене факел и освещалим дорогу. ..

И с какого-то момента Ольшанский почувствовал, что с ним происходитнечто странное. Свет факела сделался гораздо ярче, желтее и маслянистее, этотсвет резал глаза. Звуки шагов гулко отдавались в голове. «Начал действоватьвыпитый отвар», – догадался Ольшанский.

Что-то творилось со стенами. Стены смыкались под страннымиуглами, то отступали, то приближались, причудливо выгибались. И уже не поймешь,по лестнице ты спускаешься или плутаешь какими-то коридорами, под землей всееще бредешь или же выбрался на поверхность.

Может быть, было на самом деле, а может, только привиделось,что они прошли через некий зал, куда сквозь стрельчатые витражные окнапросачивался дневной свет. Наверное, все же привиделось, ну откуда на Тибетестрельчатые окна и витражи?

Ольшанский отчетливо видел лишь расплывчатое маслянистоепятно факела впереди себя, только на этом пятне мог сфокусировать взгляд, заним и шел…

Раздался громкий хлопок в ладоши, и Ольшанский началприходить в себя.

Несколько секунд прошло, прежде чем Ольшанский, Ключник иДонирчеммо Томба окончательно избавились от наваждения. Пелена спала ссознания, и они обнаружили, что находятся в пещере, похожей на сводчатый склеп.Только склеп тот был целиком изо льда – стены, пол, потолок. И холод здесьстоял соответствующий – без свитера долго не выдержишь.

Оконечность склепа терялась вдалеке, и было непонятно,насколько он велик. А похоже было на то, что весьма велик… ежели, конечно, делоне в оптическом обмане. По обеим сторонам склепа через равные промежутки, нарасстоянии в полчеловеческого роста от пола, располагались проемы, имевшиегеометрически правильные очертания. И что-то там было внутри…

Ольшанский шагнул к ближайшему проему, заглянул… И удивленноприсвистнул. Там, под стеклом, лежал человек – таково, по крайней мере, былопервое впечатление. Защитное стекло (если, конечно, это стекло) было толстым,призматическим, что делало силуэт лежащего под ним размытым, нечетким и словнобы разбитым на небольшие фрагменты, по которым представить что-либо в целомбыло крайне затруднительно. Да невозможно представить, чего уж там! Запростопод стеклом мог лежать не человек, а существо, имеющее лишь отдаленное сходствос человеческим телом. И лица совершенно не видно. Даже не разглядеть – дваглаза у существа, один или три. А нижнюю часть туловища и вовсе не видно. Нижеуровня груди все тонуло в непроницаемой тьме, подозрительной, наводящей намысли о ее искусственном происхождении.

– Что это? – Ольшанский повернулся к хамбо-ламе.

– Это величайшая тайна из всех тайн мироздания, –голос настоятеля взволнованно дрожал. – Тайна, которую оберегал нашмонастырь более трех тысяч лет, ради сбережения которой и был когда-то основан.Нет на планете Земля более важной и страшной тайны.

– Это инопланетяне? – сдавленно спросилОльшанский.

– Нет… Это… – хамбо-лама на миг запнулся. – Кактолько их не называли… Сомати. Лемурийцы. Атланты… Да, их можно назватьдревними атлантами. Это будет правдой, потому что издревле принято называтьдревнюю, достигшую невиданного могущества и исчезнувшую в результатенеизвестной нам мировой беды цивилизацию Атлантидой. Мы же называем ихПредтечи.

– Они – люди?

– Ты спрашиваешь меня о том, как они выглядят? Я незнаю. И никто не знает.

– Они спят?

– В нашем представлении это сон. Длиной в несколькотысяч лет. Но как давно он начался, этот сон? Доподлинно неизвестно. И проснутсяли когда-нибудь? Неведомо. Но дело не столько в них, Белый человек с Севера.Дело в том, что та мировая катастрофа, что уничтожила народ атлантов, сноваприближается. Грядет великая Шамбалинская война. И от того, кто в ней победит,зависит, будет ли человек по-прежнему ходить по этой планете. И исход битвы подсилу решить одному человеку.