Заблудшая душа. Демонолог - Григорий Шаргородский Страница 38

— Есть что-то интересное?

— О-о-о! Ты не представляешь! Мы сейчас находимся возле совершенно фантастического места. Это при рабских бунтах оно стало резиденцией Госпожи Грозы, а до этого здесь располагался лабораторный комплекс повелителей плоти. Они создавали здесь удивительных животных. А знаешь, кто такие «осьминоги»? — Ответа Урген не ждал, он не дал мне вставить ни звука. И вообще профессор выглядел как умалишенный. — Это специальные «кормильцы». Они перерабатывают любую органику и подпитывают зародыши в инкубаторе, а те в свою очередь…

— Проф.

— Они…

— Урген, мать твою!

— А? — немного пришел в себя ошалевший от свалившегося на него объема информации ученый.

— Что по дневникам Пожирателя?

— Дневники?

— Ты что, их не читал?!

— Да что там читать, — отмахнулся Урген. — Он оказался простым рабом-убийцей одного из Господ, а когда его хозяина достал соседний демон, Крандол стал вольным охотником. Знаешь, почему его назвали Пожирателем?

— Это не так уж важно, но ты все же скажи, — решил я не накалять обстановку. Впрочем, мне было действительно интересно.

— Когда демон чувствует, что смерть близка, он закрывается в капсуле-саркофаге. Да-да, такой же, что лежит в подвалах Золотого Города. Так вот, при капсулировании на поверхности «саркофага» образуется налет слизи. В свежем виде эта дрянь имеет такую энергетическую насыщенность, что может заживлять любые раны хоть физического, хоть магического свойства, а также серьезно продлевает жизнь. Кто-то из хтаров застал нашего Пожирателя за процессом употребления этой субстанции и дал ему такую кличку — Пожиратель.

— Проф, с тобой все в порядке? — спросил я, присаживаясь рядом на ковер и с беспокойством вглядываясь в красные глаза друга.

— Да, что-то я перевозбудился. Ван, они обладали таким могуществом — и во что превратились?! Неужели людям нельзя давать никаких знаний? Неужели мы можем только копаться в грязи и жрать червей, потому что едва сделаем шаг к настоящему могуществу — тут же превращаемся в зверей, даже хуже, в кровожадных монстров!

— Успокойся. Среди людей всегда было и будет значительно больше добряков, чем безумных маньяков. Другое дело, что эти самые маньяки по определению являются более активными в достижении своих целей, чем самый умный интеллигент или ученый. Конечно, еще имеется фактор толпы, в составе которой даже самый добрый человек может впасть в помешательство, к счастью, временного характера. То же самое случилось и с древней цивилизацией магов. Любознательные энтузиасты открывали все новые горизонты магии, а корыстные и продуманные управленцы создали рабовладельческое государство. А в это время в принципе неплохая и при этом подавляющая часть населения древней страны — наверняка хороших людей — молчала. Скорее всего, бездействовали они больше из лени и инертности мышления, нежели от безразличия.

Беда случилась, когда рабы научились думать и возмущаться. Вместо того чтобы пойти на компромисс, масса инертных людей под руководством продуманных негодяев родила демонов. Мне даже кажется, что это были не самые сильные маги, просто крепкие практики с небольшим изъяном в психике, впрочем, как у любого честолюбивого человека. Впоследствии этот изъян был усугублен чувством могущества от эманаций страха окружающих. Поверь, нечто подобное рано или поздно произойдет с любым человеческим сообществом, даже если в руках у честолюбивых экземпляров будут только заостренные колья. Так что, теперь мастеру, создавшему копье для защиты от зверя, — вешать на себя вину за смерть всех, кого воин заколол его творением? Может, туда же приписать мужа, убитого ревнивой женой с помощью очень полезной в хозяйстве сковородки?

Довольно объемная речь с философскими элементами и юмористическим финалом немного заворожила профессора, позволив ему прийти в себя. Так что можно было возобновить конструктивный разговор.

— У тебя есть хоть что-нибудь из хороших новостей?

— Конечно же есть, — вновь оживился профессор, но это было уже не лихорадочное возбуждение от передозировки информацией, а его обычная манера поведения. — Решение нашей проблемы в принципе имеется, но, честно говоря, не знаю, как мы этим сможем воспользоваться.

— А подробнее?

— Чтобы уничтожить «саркофаг», нам нужен «поводок». Этот артефакт разработал хозяин Пожирателя. Это такой пояс, который надевается на «саркофаг» с демоном. По сигналу специального артефакта «поводок» сначала пробуждает демона, а затем, оказавшись внутри его новой плоти, по еще одному сигналу убивает.

— Неплохо, — осторожно подметил я, чувствуя, что упускаю какой-то важный момент.

— Конечно, неплохо, но этот «поводок» еще нужно донести до артефакта, а в нашем случае это невозможно. Демон начал пробуждаться, и к его «саркофагу» не подойдет ни один смертный.

— Это все, что удалось узнать?

— Я понимаю, что ты хотел увидеть четкие инструкции по предельно простому уничтожению демонов, — немного обиделся профессор. — Но уверяю тебя, нам очень повезло, что Крандол был немного тщеславен. Найденные тетрадки — это лишь обращение к потомкам, так сказать, след в истории.

Профессор замолк в интригующей паузе, так что пришлось уточнять:

— И я должен этому радоваться?

— Должен, потому что у такого тщеславного человека, как Пожиратель, не может не быть личного дневника…

— Блин, проф, не морочь мне голову!

— В общем, нужно искать тело Крандола, — поскучнел Урген, видя мое нежелание играть в отгадки. — Там мы найдем дополнительную информацию и те самые артефакты-«поводки».

— И находятся они… — поторопил я профессора.

— И находятся они в замке Вихря. По крайней мере, так говорится в том самом растрескавшемся свитке хтарского летописца.

— Кстати, все хотел тебя спросить. Откуда ты знаешь хтарский?

— С чего ты взял, что я его знаю?

— Ты же прочитал хроники Пастуха, а писал их наверняка хтар!

— Все очень просто. У степняков нет своей письменности, и все шаманы используют древний язык, он же у них применялся для профессионального общения друг с другом. Так что все просто.

Закончив с важной информацией, разошедшийся профессор принялся засорять мне мозг деталями жизни одного из научных центров древних магов. Несмотря на то что я решил послушать его из вежливости, тема оказалась интересной. Что бы там о себе ни думали дари, они оказались всего лишь видоизмененными людьми. Маги создавали работников, пригодных для жизни в лесах. Не знаю, по какой причине они сделали их не вегетарианцами, а хищниками, но именно этот нюанс позволил впоследствии переделать часть дари в надсмотрщиков и охотников на взбунтовавшихся рабов. Они стали первыми помощниками господ-демонов. Вот, оказывается, откуда растут корни их тщеславия — раньше обычные люди трепетали перед ними, а сейчас считают сказочными персонажами.