Мефодий Буслаев. Тайная магия Депресняка - Дмитрий Емец Страница 38

Неожиданно что-то коснулось его левого колена. Мефвздрогнул, увидев на нем морду волчицы. Когда она подошла, что привлекло ее?Быть может, голос? Зверь приблизился настороженно, точно опасаясь укуса илиудара. Меф потрепал волчицу за ухом, однако совсем мимолетно, потому чтоволчица, встревоженная его прикосновением, отскочила к стене и зарычала.

Меф продолжал читать, изредка отрывая от книги глаза. Такпрошло около четверти часа. Внезапно волчица перестала метаться и издаланеясный, тревожный звук – нечто среднее между воем и попыткой заскулить. С нейявно что-то творилось. Она то беспокойно ходила по комнате, то замирала, то взамешательстве вскидывала морду.

– Превращаешься? – спросил Меф.

Зверь отозвался воем. Меф понял, что разговаривать сволчицей в этот миг все равно что читать сонеты Шекспира человеку, которомутупой пилой отнимают ногу. По телу зверя пробежала судорога, распластавшая егона полу. Кости росли непропорциональными толчками. В жалобном вое проступалонечто родственное человеческой речи. Шерсть вылезала клочьями. Изгибающаясяспина и ноги были уже человеческими, но передние лапы и морда оставалисьволчьими. Волчица пыталась приподняться и всякий раз падала.

Меф подумал, что более удачного момента для нападения на валькирию-одиночкуне существует. В таком состоянии ее зарубил бы даже комиссионер, не говоря ужео том, что можно просто бросить шар. Но Меф чувствовал, что не сделает этого,хотя за спиной у него и маячила мрачная тень Лигула с дархом в руке.

Наконец изменение коснулось лицевых костей. Волчица щелкалазубами и выла, медленно подползая на четвереньках к Буслаеву.

«А она ничего… Какая смуглая гибкая спина! Вообще хорошо,что я не слабонервный!» – подумал Меф, ласково почесывая почти превратившуюсяИрку за ухом. Несколько мгновений спустя превращение вполне завершилось, и лишьсознание оставалось пока волчьим. Ирка подвывала и терлась лицом о его колено.Сообразив, что еще немного – и к валькирии вернется разум, Меф поспешно встал инабросил на раздетую валькирию покрывало.

Стыдливость – прекрасное качество, но схлопотать в шею копьепотому только, что случайно увидел нечто не предназначенное для публичногопросмотра, удовольствие небольшое. Понимая это, Меф вновь опустился в кресло иневинно уткнулся в томик Монтеня.

Негодующий возглас и надвинувшаяся на страницы книги теньподсказали Мефу, что сознание валькирии-одиночки вернулось и незнакомец накресле, скрывающий лицо за книгой, обнаружен.

Книга отлетела в сторону, отброшенная круговым ударом ноги.Меф оценил растяжку. Принимая во внимание мешавшее покрывало, удар былхрестоматийно хорош. Ирка увидела лицо того, кто сидел на кресле, и, вскрикнув,отшатнулась. Копье, уже занесенное для удара, выпало у нее из рук.

– Привет! – поздоровался Меф.

– ЭТО ТЫ?

Схватив с пола одежду, спавшую с нее, когда она превратиласьв волчицу, Ирка метнулась за ширму.

В дверь просунулся Антигон. Испытующе покосился на Мефа, нахозяйку. Ирка закричала на него, метко швырнула ботинком, и кикимор сразускрылся. «Какие чистые патриархальные отношения!» – оценил Меф.

– Ты здесь давно? – спросила Ирка из-за ширмы.

– Ну, некоторое время, – сказал Меф осторожно.

– Некоторое время – это сколько? Десять минут? Пять? Минуту?

– Ну… минут сорок. Во всяком случае, не больше часа, –предположил Буслаев.

– ТАК ДОЛГО? И я… волчица тебя не разорвала?

– Как видишь: нет. Она неплохо ко мне отнеслась.

– Да уж! Ты небось сидел на шкафу!

Меф обвел глазами комнату, однако шкафа так и не увидел.«Спишем на речевой оборот», – решил он и сказал:

– Я чесал ее за ухом, пока она лизала мне руку… – заметилон.

Ирка двинулась с таким негодованием, что ширма упала. Хотяона была уже не нужна. Валькирия успела натянуть джинсы и свитер.

– Тебе? Руку? Да она отгрызла бы ее по локоть!

– Ну хорошо. Я преувеличил. Она не лизала мне руки. Онавсего лишь положила морду мне на колени, – признался Меф.

Ощутив смутно, но верно, что на этот раз все сказанноеправда, валькирия резко отвернулась.

– Какой позор! На колени! – сказала она.

– Я не понимаю, чего тут такого унизительного? Волчицаположила мне на колени морду, я почесал ее за ухом, – удивился Меф.

Валькирия метнула копье, мгновенно оказавшееся у нее в руке.Копье вонзилось в спинку кресла в нескольких сантиметрах от уха Мефа. Буслаевдаже не сдвинулся с места. Он знал, если бы валькирия-одиночка действительнопожелала попасть, она бы не промахнулась.

– Признайся, что ты солгал! Она бы не позволила! – крикнулавалькирия чуть не плача.

Меф многозначительно промолчал. Зачем делать чужую работу?Пусть теперь потрудится воображение. Валькирия бросилась лицом на кровать изарылась лицом в подушку. Спина ее вздрагивала. Ирка ощущала, что Меф несолгал. А раз так, то какой позор! Неужели ее любовь к этому насмешливому типутак сильна, что проникла даже в сознание волчицы? Это уже полный финиш!

Кто-то толкнул дверь. В спальню ввалился Антигон с подносом,на котором стояла кофейная чашка. Избегая взгляда Ирки, он подошел к Мефу ипротянул ему чашку.

– Ваш кофе, Осляндий Слоняев! Пейте – не обляпайтесь! –сказал он мрачно и, повернувшись, ушел.

Ирка проводила кикимора взглядом, полным изумления. Затем перевелаглаза на Мефа:

– АНТИГОН СДЕЛАЛ ТЕБЕ КОФЕ? ДА МНЕ ОН ЕГО СРОДУ НЕ ДЕЛАЛ!

Меф отхлебнул из чашки.

– Это заметно.

– Что?! – не поняла Ирка.

– Как что? Дилетантизм налицо. Сахара здесь явно больше двухложек! Я же его просил! – сказал Буслаев.

Валькирия заметалась по комнате.

– Это наглость! Ты уволок моего пажа! Ты заставил волчицуположить тебе морду на колени! Ты… ты… ты… просто негодяй!

Меф слушал ее и досадливо хмурился. У него было ощущениедежавю. Когда-то он уже слышал подобные интонации. Но где, у кого? У Дафны,когда он впервые прикормил Депресняка? Или все-таки не у Дафны? Дальше памятьне пускала. Он словно пытался вспомнить некое хорошо известное ему слово, но немог.

– Как тебя зовут, валькирия? – спросил он быстро.