Хватай Иловайского! - Андрей Белянин Страница 38

О, лучше б он его просто обошёл, потому как замызганный кожаный передник от поднятия могучего бедра бесстыже задрался, демонстрируя…

— Ты куда уставился, Иловайский?

— Забыл, как это называется по-латыни, а без латыни пальцем тыкать неудобно, — отступая, признал я, и Павлушечка покраснел так густо, что это было видно даже сквозь толстый слой грязи и жира на его, с позволения сказать, лице.

Он натужно убрал ногу, смущённо оправил передник и, откашлявшись в кулак, поманил меня пальцем. Я осторожно подошёл.

— Дверь прикрой.

— Ни за что.

— Разговор есть, прикрой, человече.

В голосе мясника-патологоанатома засквозили неведомые доселе просительные нотки. Отказать в повторной просьбе я уже не смог.

— Садись. — Он кивком головы указал мне на плаху.

— Стоя информация лучше усваивается, — твёрдо отказался я. — Поэтому и приказы зачитываются перед строем, а не перед казаками на завалинках…

— Логика имеет место быть, — грызя ноготь на мизинце, согласился мой собеседник. — Однако же у меня на миг создалось стойкое впечатление, что мы не поняли друг друга.

— Возможно.

— Тебе тоже показалось, что наш диалог лишён изящной конструктивности с лёгким налётом декаданса, присущего высокообразованным людям?

— В определённой мере.

Павлушечка смахнул слезу умиления. Во всём Оборотном городе он не находил никого для поддержания скромной интеллектуальной беседы в английском стиле. Не хватало разве что цейлонского чая в тонких чашечках, свежих сливок, крекеров и тостов с огурцом. По крайней мере, этим кормили в Лондоне нашего атамана Платова, и он завещал, чтобы впредь донцы подобную хрень в рот не брали…

— Тогда позволю себе вернуться к сути. У меня действительно имеет место быть некое любовное томление, но…

— Полагаю, не ко мне? — уже разок обжегшись на молоке, уточнил я.

— Нет, казаче, — потупил взор слонообразный работник ножа и топора. — Сердце моё бьётся в ритме латинской страсти лишь при виде одной знаменательной особы…

— Катеньки?!

— Оставь уже в покое свою ненаглядную чародейницу Медею, — впервые раздражённо поморщился мясник. — Вот уж воистину свет клином не сошёлся на восхваляемой тобой Немезиде! Это тебе данная Минерва благоволит, а меня пару раз так огнём облагодетельствовала, что едва яичницу не поджарила! А народец у нас сам знаешь какой… Им, пиплосам доверчивым, только дай жареное мясо почуять, вмиг сбегутся на запашок! Да и, по совести, какая им разница, кого жрать — товар из мясной лавки или самого продавца, ежели он самой Хозяйкою вкусно приготовлен…

— Тогда кто же та неприступная барышня, нанёсшая вам столь глубокую душевную рану?

— Кто же, как не красавица и шалунья Ефросинья-а-а…

— Кто?!! — обомлел я, поочерёдно прочищая указательным пальцем оба уха. — Это которая бабка Фрося, что ли?

— Кому бабка, а кому и… потенциальная невеста, соучредитель будущего семейного бизнеса, — обиженно надул пухлые губки голый людоед.

Я почувствовал, что теряю нить разговора в связи с его полной бесперспективностью. Чего с меня попросят за совет относительно жёлтых пятен, было уже понятно без разжёвывания. Но как я ему помогу, если уже обещался украсть вышеозначенную горбатую кровососку для пылкого грузина отца Григория? Он же мне нипочём не простит, если я сторону Павлушечки приму, да и слово казачье дадено. Может, его перед нечистью беззаконной держать и не столь обязательно, однако перед совестью своей же как оправдаешься?

Мне пришлось серьёзно помотать головой, вытрясая из неё все глупые мысли, вспоминая, зачем я здесь вообще и ради чего меня наш полковой лекарь отправил в Оборотный город. Здоровье наших казаков — первее всего! Поэтому… можно ведь и не врать, можно просто недоговаривать и не лезть со своей правдой-маткой куда не просят.

— Так что вы от меня хотите?

— Соучастия.

— Конкретнее, — осторожно уточнил я, не желая вовсе быть связанным и вторым словом.

— Казаче, — серьёзно повёл речь мясник-патологоанатом, — тебе нужен совет, а мне устройство личной жизни. Я ведь от тебя не ногу твою в сапоге на бульонный набор требую, согласись?

— Ещё конкретнее.

— Поговори с ней обо мне, уточни с присущей тебе деликатностью — как я ей? Не противен ли? Нравлюсь ли хоть на йоту? Готова ли связать со мной жизнь, делить взлёты и поражения, постель и стол, работу и удовольствия?

— Да, у вашей братии постель и стол вполне совместимы, — морща лоб, задумался я. — А не схарчите друг друга?

— Обижаешь, человече… Ну даже если схарчим, так полюбовно же!

И ведь с этим тоже не поспоришь. Вопроса выбора передо мной уже не стояло: преодолев естественную брезгливость, я пожал его протянутую ладонь. Руку потом пришлось оттирать о шаровары, а их сегодня же вечером в стирку!

Удовлетворённый людоед мигом панибратски наклонился ко мне и быстро зашептал:

— Пятна жёлтые, кои трое суток не болят и не чешутся, возникают на коже человеческой, ежели оную чумчара лизнул! Нежно и с расстановкою…

Я хмуро кивнул: пока всё совпадало со словами того же отца Григория. Им же никому с первого раза верить нельзя, всегда перепроверяй, иначе долго не проживёшь.

— Как излечить?

— Как обычно, берёшь руку или ногу, рубишь порционно, а потом в марганцево-калиевом растворе день подержи, да ещё ночь в отваре коры дубовой. Наутро торгуй смело, никто ничего не почует…

— Ах ты, морда вредительская, — вспыхнул я, хватая его за ухо.

— Общество охраны прав потребителей? Прости, человече, не знал, больше не буду-у…

— Какие потребители?! Ты чего мне тут заливаешь о том, как с мяса пятна убрать, мне живых хлопцев от этой заразы избавить надо!

— Живых? — не поверил он. — А про живых я и не в курсе, соответствующего образования не имею. Да и aquila non captat muscas. [1]Всё равно они через три дня в чумчар перекинутся…

— Убью.

— За что?

— Просто так. Хоть нервы успокою.

Павлушечка умный, он отвечать не стал. Послушно склонил голову на прилавок и зажмурился в ожидании неминуемой смерти. Естественно, после этого убить его я уже не мог…

— Чёрт с тобой, живи. Что делать посоветуешь, к кому обратиться?

— Ты бы, казаче, к Вдовцу заглянуть попробовал. Всё ж таки он у нас по ядам главный специалист, а чумчарская слюна яд и есть.

— Разумный вариант, — вынужденно признал я.

Вынужденно, это потому что общая концепция правильная: кто, кроме профессионального отравителя, так хорошо разбирается во всех видах отравляющих веществ? А уж кабатчик Вдовец на этом деле собаку съел! И не одну… Напрягало другое. Тот немаловажный факт, что от мясной лавки до кабака путь неблизкий, а желающие нетерпеливо толкутся за дверями, прекрасно понимая, что рано или поздно, а вылезти мне придётся.