Путь одиночки - Антон Кравин Страница 38

Момент, не оборачиваясь, попросил:

— Бро, сходи в комнату, там типа постельное белье… одеяло, в общем. Здесь, у печки, завалимся, а я ее пока растоплю. Да, шмот там еще есть плохонький. Что найдешь — всё тащи.

Данила доплелся до стенного шкафа в выстуженной комнатушке, выгреб с полок все тряпки, бросил на широченную кровать. Прежде надо подмести пол возле печки, а потом вить гнездо и греться. С намерением найти веник он побрел обратно на кухню, где уже ухал огонь в буржуйке и веяло теплом. Момент тянул руки к печке и жмурился, Влада расстелила на столе куртку, решив, что так она просохнет быстрее, и, не стесняясь мужчин, принялась стягивать штаны, а потом футболку. Ноги у нее были синие, как у утопленницы.

Вернувшись в комнату, Данила перебрал тряпки, отыскал разодранный на боку плащ и принес Владе. Она молча закуталась в рванье и села поближе к огню, подтянув колени к подбородку. Данила спросил:

— Момент, веник есть? Подмести надо.

— На хрена, бро?

— Свинья ты, — буркнул капитан и принялся ногами вышвыривать хлам в коридор.

— Да, свинья, — гордо отозвался Момент. — Я ж тут не живу, появляюсь иногда добычу обмыть и пыхнуть. О! Обмыть! — Едва не затоптав Владу, он устремился к кухонным полкам, извлек початую бутылку водки, присосался к горлышку и, крякнув, протянул бутылку Владе. Она глотнула, не поморщившись.

Растолкав по углам оставшийся мусор, Данила притащил из комнаты и расстелил на полу драные фуфайки, накрыл их одеялом, а сверху — спальником, сел на край «кровати» и начал разоблачаться. Успевший прогреться воздух обжигал кожу. Зазнобило. Выхлебав залпом граммов двести водки, Данила распорядился:

— Влада, давай спину — растереть надо.

Перечить Бестия не стала — ничуть не стесняясь, скинула плащ, подставляя обнаженную спину.

— Чё таращишься? — обратилась она к Моменту. — Голых баб не видел?

— Да нужна ты мне! Я, между прочим, влюблен. А когда влюблен, я верный.

Спасая Владу от воспаления легких, Данила вспоминал девушку Момента — низенькую курносую блондиночку. Не женщина — цыпленок.

Растеревшись водкой, залегли в гнездо. Бестия натянула футболку из запасов Момента и свернулась клубком под спальником.

Отогреться Даниле было трудно, и сон никак не шел, хотя веки слипались. Кружился калейдоскоп обрывочных мыслей, знобило. Среди ночи он просыпался и подбрасывал дрова в печь. Когда дрова закончились, разломал и пустил на растопку табурет.

Влада стонала, металась, ее била мелкая дрожь, тело было болезненно-горячим. Данила сгреб ее в охапку и уснул.

Ему снился шторм. Данила хватался за борта лодки, которую мотало из стороны в сторону, подбрасывая на пенных гребнях. Мощный толчок — и вот он, покачиваясь, падает в черноту.

Открыв глаза, капитан сообразил, что его толкает Момент:

— Вставай, бро! На электрон опоздаем.

— Мы на электричке попремся в Москву? — возмутился Данила.

— А у тебя есть деньги? Ты мне, кстати, пел про то, что они у тебя в городской квартире… Да только сейчас, как я понимаю, в свою квартиру тебе соваться нельзя. Буди Бестию, короче, и потопали. Помогу вам еще какое-то время.

Отдохнувшим Данила себя не чувствовал: в голове было пусто и грязно, как в квартире Момента. Заболевать начал, что ли?

Данила протопал в комнату, порылся в вещах, отыскал желтые вельветовые штаны, потертые на заднице, и древний, еще советский, свитер с оленями. Завидуйте, бомжи! Лучше так, чем в мокром рассекать.

— Влада! — Он потормошил девушку, но та скривилась и натянула спальник на голову.

— Чё-то, бро, щеки у нее какие-то красные. — Момент сунул под спальник руку, положил ладонь на лоб Влады. — Твою налево!

— Температура?

— Кошмар, бро. Горит.

Данила шумно вдохнул и заорал на ухо Владе:

— Рота, подъем!!!

Девушка вскочила, непонимающе вытаращилась на Момента.

— Как ты? — спросил Данила.

— Да как-то… — Она пощупала свои штаны, висящие на столе, переложила их на еще теплую буржуйку и, тяжело опустившись на кучу тряпья, опять завернулась в спальник. — Хреново…

— В Москву надо. — Момент достал из неработающего ретро-холодильника банку тушенки. — Ни на еду, ни на лекарства денег нет. Бестия, ты ехать сможешь?

— Куда я денусь? — буркнула она. — Меня Данила на плече понесет, если что. Он мне по гроб жизни должен.

— Если нас не объявили в розыск, и мы доберемся — прорвемся, бро, — продолжил Момент с набитым ртом. — У меня в Химках нормальный дом и денежка отложена кое-какая. Одеваемся быренько. Бестия, тебя это тоже касается.

— У меня шмот не просох, — прохрипела она.

Момент отдал тушенку Даниле и отправился в комнату. Вернулся он с канареечно-желтыми мужскими брюками, розовой рубашкой в ромбик и на вид несвежими носками, сел рядом с Владой, тронул ее за плечо:

— Другого нет, извини.

Влада неохотно поднялась на локтях и уставилась на вещи воспаленными глазами. Поеживаясь, надела рубашку, брюки, даже носками не побрезговала. Но если Астрахану вещи Момента были велики на размер-два, то Владе — на все четыре.

— Ходу! — скомандовал Данила, накидывая кожаную куртку Момента, потертую, с дыркой на рукаве.

* * *

На вокзале Влада и Момент держались парочкой, Данила топтался в стороне, делая вид, что греется на солнышке. На странную компанию никто не обращал внимания — здесь привыкли к подозрительным личностям, бомжи и всяческие деклассированные элементы тоже были в порядке вещей.

В электричку погрузились без приключений. Народ в вагоне подобрался более или менее приличный, и садиться рядом с троицей то ли психов, то ли наркоманов никто не захотел.

Влада совсем сдала, тряслась в ознобе, даже попросила Данилу ее обнять. Она была горячая, как печка, щеки пылали, каждое движение провоцировало приступ дрожи.

Обняв ее, Данила думал, что если бы не эта женщина, не сидел бы он здесь и не беспокоился о запятнанном честном имени, а жрали бы его речные твари. Влада спасла его — зачем? Какая ей с того выгода? Возвратилась бы в лагерь контрабандистов, а так…

— Ты как? — Момент снова положил руку ей на лоб, покачал головой и сам ответил. — Хреновенько.

Влада молчала, любое движение давалось ей с трудом. Вскоре она перестала дрожать, уставилась на небо за окном и прошептала:

— Папа, что это с небом?

Момент с Данилой переглянулись, Данила спросил:

— А что с ним? Обычное ясное небо.

— Коричневое. Красно-зеленые волны. Вспышки. Кружатся. Ну вон же! Посмотри!

— Приплыли, бро, — поморщился Момент. — Глюки у девки.