Строитель - Роман Пастырь Страница 38

— То, что Медведевы с ними породнились, можно сказать, стандартная практика.

— А вот сейчас не понял, — честно признался я.

— Не перестаю удивляться тому, насколько ты гениален в артефактах и в то же время черств к тому, что происходит вокруг.

— Это ты у нас на дипломата училась, — парировал я. — А я скромный управленец.

Который особо-то пока ничем и не управляет.

— Пояснишь мысль? — я взял супругу под локоток и повёл на второй этаж.

— Они как прослойка между другими странами. Плодовитое семейство. Часто заключают браки с иностранными семьями. С правящей тоже в родстве. Вот и получается, что они, как пауки, которые за тысячу лет наплели много паутины и связали государство с соседями. Хотя нет, эта метафора не очень красивая.

— Идею я уловил. А Рюрех с Майер на каком уровне находятся?

— Рюрех на втором, Майер на третьем. Если дела не поправят, то скатятся ниже, — Катя посмурнела при упоминании родни. — Ещё десяток лет назад они планировали выйти на второй уровень. Но череда неприятностей, неверных решений, и, как итог, они скатились.

— Понял. Так что там по раскладам?

— Если бы не перебивал меня, то давно бы узнал.

— Молчу-молчу, — мы поднялись наверх и вышли на балкончик, откуда открывался вид на океан. Я рефлекторно активировал глушилку, чтобы нас никто не подслушал.

— Варин — связующее звено в назревающем проекте. Ещё участвуют две семьи. Леманн, которые занимаются энергетикой, и Ланге, которые главные логисты. Все поезда, перевозки грузов, прокладка дорог — это всё они.

— Монополисты?

— Да, у немцев это распространено. Между прочим, их сильное качество. Обычно монополия ведет к краху, но они не делают себе поблажек и держат марку вот уже который век.

— Сильны.

— Не то слово. Исключения и ошибки, конечно, случаются, но это большая редкость. Не хотят репутацию терять, вот и стараются.

— По описанию участников, там ещё логистический проект готовят?

— Обсуждают, наверное. Это надо у дяди уточнять. Так-то никто не откажется у себя в стране заиметь портальную сеть. Это же какая экономия на всём!

На времени, на бензине, на ремонте дорог.

— Какая же ты у меня умница. Про то, что немцы зависят в плане поставок энергии от Франции, я уже знаю.

— Тогда понимаешь, насколько это серьёзное дело. Немцы хотят снизить свою зависимость. Сейчас появился на это шанс. Проект рассчитан на десятилетия. В течение которых французы, да и все заинтересованные стороны, не постесняются вставлять палки в колёса.

— Надо предложить князю идею самим поставлять энергию, а не природный газ.

— Уверена, этот проект уже давно прочитан, проблема в том, как защищать стратегически важные точки. Ты ведь и сам понимаешь, насколько легко в нашем мире устроить диверсию даже на хорошо охраняемом объекте. Поэтому основной риск здесь: если ты запустишь какое-то большое производство, которое не будет устраивать другие кланы, они постараются это банально разрушить.

— Свои же нужды Россия как-то обеспечивает. И защищает то, за счёт чего это делает.

— Я понимаю, что ты на многое смотришь совершенно иначе. Но как-то у тебя всё очень просто выходит. Одно дело обеспечивать свои нужды, а другое — потеснить могущественных французов на территории их монополии. Тем самым перевернув большинство международных отношений. Немцы ведь не сами торговать собираются энергией, они всего лишь хотят снизить зависимость. Не полностью её убрать, а снизить. Полностью убрать и невозможно, наверное. Опять же, это слишком многое изменит и слишком много напряжения породит. Поэтому они сейчас мягко прощупывают почву и смотрят, что из этого получится.

— Иначе говоря, в этом деле слишком много нюансов для такого увальня, как я.

— Не прибедняйся. Ты бы легко во всём этом разобрался, если бы тебе это было интересно. А ты живёшь исключительно своими проектами.

— Почему это? У меня ещё молодая жена есть. Красивая, — приобнял я супругу.

— Дурак, — засмеялась она.

— А про китайцев София, случаем, не рассказала?

— Нет. Не её тема. Это из Германии она свежие новости принесла, а оттуда… Сложно с ними всё.

— Что вам на дипломатическом про них рассказывали?

— А ты ими не интересовался?

— Нет.

Каюсь, грешен.

— Уникальный феномен. По факту, у них государство лишь на словах есть. Территория поделена между кланами. Сейчас наметились тенденции к объединению, но что там и как, я не знаю. Надо уточнить. Кстати, пора собираться. Скоро обед, и нас ждут на приёме. Сначала общая трапеза, а потом переговоры, где ты тоже будешь участвовать.

— Приехал отдохнуть, называется.

— Ты же сам не любишь сидеть без дела.

— Ходить на официальные собрания я тоже не люблю.

— Переживешь, — улыбнулась Катя и пошла в комнату.

***

Официальная часть прошла… Ну, она прошла, и это главное. Тюкали меня не особо сильно. По большей части я слушал обсуждение всяких нюансов да отвечал на уточняющие вопросы по технической части. Не выдавая при этом никаких собственных секретов.

Сначала с немцами пообщались, потом с китайцами после перерыва. С последними ещё проще вышло. В плане того, сколько мне говорить пришлось. А вот по части этикета, церемоний и прочей суеты было сложнее. Перед встречей мне передали список, что можно, чего нельзя, пришлось учить на скорую руку.

Отстрелялся. Выдохнул. Вышел на улицу. Встречи проходили в самую жару, в здании, в котором хорошо работали кондиционеры, поэтому никому страдать не пришлось. Строение располагалось в центре острова, а рядом имелась зона отдыха, с бассейнами, ресторанами и барами. Места для бесед тоже имелись.

Мне хотелось уйти, но Катя вместе с Софией как раз отдыхали в этой зоне и общались с другими женщинами. Увидел я среди их компании и китаянок. Поймал взгляд супруги, она кивнула мне, но подходить не стала. Ясно. У мужчин свои переговоры были, у женщин свои. Ладно, пусть общаются. Пойду себе коктейль закажу. Заодно подожду тех, кто захочет со мной переговорить с глазу на глаз. Что-то подсказывает, что таковые обязательно будут.

Ожидания оправдались быстрее, чем мне бы того хотелось. Стоило заказать напиток и присесть с ним за ближайший столик, как появился китаец.

— Господин Эдгард? — поклонился он. — Не помещаю?

Обратился мужчина на ломанном английском. Общий смысл фраз понятен, но мозг с непривычки, перерабатывая этот чудовищный акцент, пробуксовывает.

— С кем говорю?

— Меня зовут Хан.

Вот так просто? Чисто теоретически в этом месте сейчас не должно быть посторонних людей, а значит, этот человек прибыл с гостями. Как мне объяснили, у китайцев считается важным обозначать, к какому клану ты относишься, поэтому его представление прозвучало как минимум странно и невежливо.