Разрушители - Ирина Сыромятникова Страница 38

Ребенген растер внезапно озябшие руки. «Все будет не так», — сурово сказал он себе. Теперь орден магов займется ублюдком, мерзавца найдут, как бы высоко в иерархии Арконата он ни стоял, и сволочь пожалеет, что Бастиан не заполучил его первым. Этим займется Нантрек. А сам Ребенген займется пропавшим сыном. Не может быть, чтобы юноша, прошедший через столь невероятные испытания, творец чудовищ и любимец Черепов, бездарно сгинул в когтях какой-то безвестной твари! Ребенген взял карандаш снова и вывел на салфетке: «2. Лорд?!!»

Ребенген проснулся ровно в четверть седьмого, поплескал в лицо холодной водой и заторопился прочь. Перед домом его ожидал конный Страж, возможно, тот же самый, что провожал его вечером. Маг заключил, что это — распоряжение Нантрека, проистекающее из соображений безопасности. На территории Академии, ха! Еще вчера такое предположение возмутило бы Ребенгена до глубины души, но сегодня он находил его нелишним. Сложенная вчетверо салфетка жгла ему карман.

Маг вежливо кивнул Стражу, но предпочел идти пешком. Телохранитель вскочил в седло и неторопливым шагом последовал за Ребенгеном. Маг забежал в библиотеку, извинился и попросил начинать без него, ему нужно было увидеть председателя.

Нантрек принял его сразу же. Предельно вежливый и нейтрально дружелюбный секретарь (из магов) проводил Ребенгена до рабочего кабинета председателя Совета. Здесь Ребенген был впервые. Судя по размерам комнаты, она была предназначена для небольших собраний, а возможно — и экспериментов (края стола в нескольких местах были словно обгрызены и стыдливо прикрыты поверху голубым сукном). Сейчас Нантрек был в кабинете один. Казалось, председатель был полностью погружен в созерцание, в руках у него была чашка зеленого чая, на ногах — шерстяной плед. Впрочем, с гостем он поздоровался довольно дружелюбно.

Ребенген начал с конца, со скрупулезного изложения фактов, обнаруженных им в Шоканге, а также показаний свидетелей и экспертов, которыми он решил считать пленных Черепов. Нантрек слушал не перебивая, с непроницаемым выражением лица. Свою речь Ребенген закончил убийственным выводом, сделанным вчера:

— Допустим, тайна Арконата вышла за пределы круга посвященных. Это не меняет сути: на власть Великого Лорда может претендовать только другой Лорд.

Нантрек скорбно поджал губы:

— Следовало ожидать, что ум, столь острый, как ваш, сумеет сделать верные выводы, оперируя даже малым количеством сведений.

Ребенген прищурился:

— Значит…

— Да. Подозрения, что существует заговор с целью захвата власти в Шоканге, были у нас давно. Притом — никаких серьезных доказательств. Мы искренне надеялись, что повышенного внимания ордена будет достаточно, чтобы образумить негодяя. Мы были наивны. Над этим вопросом работают, Тео. — Председатель встретился с Ребенгеном взглядом. — Но это ничего не будет значить, если мы не найдем юношу. Я вчера имел разговор с Бастианом, видишь ли. Это тоже было ошибкой.

Председатель тяжело повернулся в кресле, и Ребенген подумал, что вчерашнее нездоровье могло иметь серьезные причины.

— Будем надеяться, что Провидение еще не отвернулось от нас. Можешь ли ты сказать, где находится Гэбриэл?

Ребенген приступил ко второй части рассказа, изложив выводы, сделанные после дня, проведенного в библиотеке, и наконец перейдя к новостям, полученным от главы цеха Новых Знаний.

— Вот хмырь, — пробормотал Нантрек. Насколько Ребенген понимал, этот эпитет относился к Биггену. — Нет чтобы самому доложиться! Впрочем, так даже лучше. Что ты об этом думаешь? Колдовство — серьезное обвинение.

— Я думаю, что могут существовать иные механизмы возникновения твари, возможно не описанные древними авторами. Мир изменился, а Арконат — особая страна. Сочетание места, времени и личности могли дать неожиданный результат. В связи с этим я предлагаю привлечь в качестве эксперта мэтра Олефа. В сферу его специфических интересов…

Нантрек замахал рукой:

— Постой, мы вызовем Олефа сюда и узнаем, что он думает на этот счет.

— Я могу поговорить с ним сам, — осторожно заметил Ребенген, но председатель не принял возражений.

— Тебе придется его уламывать, он может не сказать всей правды, и в результате что-то важное будет упущено.

Нантрек не стал напрягать себя заклинаниями вызова и отправил на поиски мага своего секретаря. Ребенген еще раз задумался о том, чем чреват для него разговор председателя с Лордом. По опыту он знал, что в общении с Бастианом собеседники впадают в две крайности: либо недооценивают рациональность Лорда (и становятся жертвами его хладнокровной мести), либо переоценивают его самоконтроль (и тогда на них обрушивается слепая ярость Дракониса). До сих пор Ребенгену удавалось лавировать между ипостасями повелителя Шоканги, но в случае с Нантреком он ставил на ярость.

Председатель заметил внимательный взгляд Ребенгена и усмехнулся:

— Он всего лишь разорвал контакт, возможно, это спасло меня от безумия. Я просто не ожидал, что он так взвинчен. И что он так силен. Я даже ничего не успел сказать.

— Что к лучшему, — не удержался Ребенген.

— Верно. — Нантрек задумчиво катал по столу нефритовый цилиндрик с печатью Совета. — Я ведь отчасти виноват в его состоянии. Изначально.

Ребенген припомнил, что Нантрек был среди тех, кого послали усмирять взбесившегося Лорда, после того как пришло известие о смерти его отца. О том происшествии по Академии ходили только смутные слухи. Говорили, что один из магов применил против Бастиана летальное колдовство и не отпускал жертву, пока та не смирилась с поражением. Если подумать, то Драконис оказался хорошим учеником. Перед глазами Ребенгена мелькнуло видение Хемленского аббатства.

— У него седьмой уровень.

— Как минимум. Причем в нынешнем положении он неприкасаем и с удовольствием этим воспользуется.

Ребенген поморщился. Ему не нравилось, что они говорят о Бастиане так, словно уже планируют с ним драться. Провидение может ведь пойти им навстречу, и они здорово об этом пожалеют.

— Я заметил, что вы никогда не называете его Драконисом. По крайней мере, вслух, — прервал его размышления Нантрек.

— Мы три года жили в одной комнате, — пожал плечами маг. — Он помогал мне с древней историей и логикой. И его совершенно не беспокоило то, что я из простых. Наверное, я единственный, кто еще помнит его таким.

— И вы были единственным, кто остался с ним тогда, — вкрадчиво заметил председатель.

Ребенген помрачнел от нахлынувших воспоминаний.

— У него кровь шла из носа. И из ушей. Он не мог идти сам, а люди боялись к нему прикоснуться. У него отекли глаза, без помощи целителя он остался бы калекой. — Ребенген покачал головой, пытаясь отогнать навязчивые картины. — И он плакал. Не от боли — когда я пытался его раздеть, он меня даже не заметил. А когда он проснулся… — Ребенген замолчал, но Нантрек явно ждал продолжения. — Он стал другим, — коротко закончил чародей. — Даже голос изменился.