Проклятие – миньон! - Татьяна Коростышевская Страница 38

Кого-то он Авроре напоминал, этот мальчишка, стоящий сейчас перед ней в церемониальном поклоне. С этой его кривоватой улыбкой, высокомерной и отстраненной, горделивой осанкой, говорящей о постоянных тренировках, даже это его преувеличенное, почти оскорбительное почтение было ей знакомо.

«Глаза у него должны быть карими, а не серыми», – вдруг решила королева и сразу поняла, на кого он похож, этот новоиспеченный наследник ван Хартов.

Ах, Этельбор, мой лорд, мое солнце, наверное, в свои двадцать или двадцать пять вы выглядели примерно так же. Не зря наш шут обратил внимание на этого мальчика, не зря наблюдает за его интригами с родительской гордостью. Мармадюку так же, как и мне, не хватает вас. Тебя. С каким невероятным удовольствием я отхлестаю тебя по щекам, мой лорд, когда мы наконец встретимся, какую злость продемонстрирую тебе, и как тебе придется постараться, чтоб твоя Аврора сменила гнев на милость. Да, да, мой лорд. Я отомщу. За каждый прожитый без вас год вы получите от меня сполна.

Аврора улыбнулась своим мыслям.

Мальчишка с усилием оторвал взгляд от ее коленей, обтянутых лиловыми чулками пажеской формы. Ее величество находилась в госпиталии инкогнито, в той легкомысленной одежде, которую предписывалось носить дворцовым пажам. Маскарад не мог обмануть никого, лиловый камзол был снабжен вытачками, подчеркивающими высокую грудь ее величества, и округлость бедер не могли скрыть широкие оборки коротких штанишек. Ее величество выглядела именно тем, кем являлась – хорошенькой женщиной в мужской одежде. И ножки ее вызывали восхищение.

– Расскажите мне все с самого начала, любезный ван Харт, – велела королева, присаживаясь на край обитого железом стола. – Я понимаю, что лорд Мармадюк, – она повела подбородком в сторону шута, неподвижно подпирающего стену смотровой комнаты, – уже допросил вас, но мне хочется узнать подробности лично.

В смотровой больше никого не было: королева, шут и Гэбриел ван Харт. Ну еще можно было бы упомянуть некое неподвижное тело, лежащее под простыней на другом столе. Всем прочим помещение пришлось покинуть, и они, прочие, перешептывались сейчас за дверью, охраняемой четверкой дворцовой стражи.

Гэбриел еще раз поклонился:

– Какое именно событие вы изволите считать началом, ваше величество?

Поклонился так, будто делал огромное одолжение, и слова тянул так же, одалживая каждое под немалый процент. Какое сходство! Аврора метнула взгляд в Мармадюка, тот ответил улыбкой – «я же тебе говорил».

– От какого события начали бы отсчет вы?

– С покушения на графа Шерези, – ответил ван Харт. – Так как на нашего Цветочка покушаются все время и некоторые из попыток вполне могли ускользнуть от нашего внимания, начнем с предпоследнего.

Королева кивнула. Басти умудрялся постоянно находиться в самом центре бури, нисколько ее не замечая.

– Я заметил неприятное воспаление на коже графа, – ван Харт прикоснулся к своей мочке, – так как я, как уже известно вашему величеству, немного разбираюсь в ядах, противоядиях…

– Вы определили яд?

– Да, и выяснил, что незадолго до нашей встречи граф провел некоторое время в госпиталии. Дальше я всего лишь нашел возможность проникнуть сюда и наблюдать, пока злоумышленник не выдаст себя. Если целью покушений был Шерези, рано или поздно это должно было произойти.

– И это произошло сегодня утром?

– Именно. Большое представление, которое устроил лорд Виклунд для всего замка, заставило убийцу действовать. Арбалетный болт выпустили из башни госпиталия, Шерези, разумеется, не заметил этого, сразу после я приказал капитану дворцовой стражи арестовать брата-медикуса Гвидо.

Гэбриел кивнул в сторону неподвижного тела. К сожалению, мы не смогли помешать самоубийству последнего.

– Неужели вы смогли рассмотреть, кто именно стрелял?

Ван Харт улыбнулся:

– Не смог, ваше величество, я был уверен в личности преступника заранее, он выдал себя десятком мелких промахов. Я рассчитывал, что, произведя выстрел, брат Гвидо запаникует и во время ареста выложит всю правду. – Гэбриел сокрушенно пожал плечами. – Самоубийство в мои планы, к несчастью, не входило.

Аврора помолчала, укладывая в сознании факты.

– Почему вы подозревали именно Гвидо?

– Он работал в перчатках. Предосторожность, глупая при уходе за больными миньонами, но необходимая, если соприкасаешься с проникающим через кожу ядом.

– Что ж, о причинах его поступка мы теперь не узнаем.

– По крайней мере, не от него.

Королева посмотрела в лицо Гэбриела:

– Вы думаете, это еще не конец?

– Мои выводы не всегда безукоризненны.

– Ну да, – Аврора со значением покивала, – из-за вашей ошибки мы теперь должны иметь дело с трупом. Но все же мне хотелось бы узнать, к чему именно вы пришли.

Мармадюк отлип от стены и приблизился к собеседникам, бубенчики на его башмаках едва слышно позвякивали в такт шагам.

– Это заговор, – тихо проговорил ван Харт, – и это только начало.

– Тебе стоит осмотреть труп, королева моя, – так же негромко сказал шут, – лорд ван Харт не допустил к осмотру медикусов, кроме тех, которые должны были засвидетельствовать смерть, так что ты должна мальчику еще и за это.

– А за что еще я должна мальчику? – раздраженно спросила Аврора, глядя, как Гэбриел ван Харт сдергивает простыню с соседнего смотрового стола.

– За спасение твоего любимого Цветочка от преждевременного путешествия в чертоги Спящего, разумеется.

Под простыней лежал покойный брат Гвидо, уже застывший и абсолютно голый. Лоскуты срезанной ножницами одежды лежали на краю стола.

– Смотри. – Мармадюк, обернув руку простыней, потянул в сторону ногу трупа.