Темная звезда - Вера Камша Страница 38

— Может, опоили или под седло что попало? — предположил Роман.

Нет, никаких царапин и ожогов не было, поили его с другими скакунами. Конь считался прекрасно выезженным, непугливым, никаких фортелей отродясь не выкидывал ни до, ни после. Кстати, по просьбе Герики Бойца подарили сыну старшего конюха, так тот прямо не нарадуется. Разумеется, коня отправили из Высокого Замка с глаз долой. Вот судьба-то. Жаль Гергея Альвского, но, не случись беды, никогда бы шалопут Мишка не получил такого красавца!

— Да что ж там такое было? — подивился Роман, медленно проверяя и так безупречную сбрую. — Не белка ж шишкой запустила.

— Доезжачие рассказывали, вроде что-то светлое мелькнуло в кустах, Боец — на дыбы, а потом и понес как бешеный, — наперебой рассказывали конюхи. — Поводья оборвались, хотя были совсем новые и от лучшего шорника. Сроду со сбруей Косого Яна таких конфузов не случалось.

— Неужели не догадались в кустах пошарить?

— Как не догадались, обязательно посмотрели. Не было там ничего. Только лошадиные следы, да олень еще, видать, пробегал. Здоровущий. Но Боец не в первый раз на охоте был, чтоб от оленей и лосей шарахаться…

Как ни был Роман готов к тому, что он только что услышал, а по спине пробежал неприятный холодок. Что-то белое, мелькнувшее в кустах, сбесившаяся лошадь, оленьи следы… Уж не белым ли был тот олень?

Бард поднял копыто Топазу и принялся осматривать подкову. С чувствами он справился быстро, но разговор продолжить не удалось. Послышались быстрые шаги.

— Вот ты где, а мы тебя всюду ищем. — Белка была уверена, что только ее тут и не хватало. Конюхи с улыбкой ретировались, оставив Романа один на один с разгневанной графиней Гардани.

— Марита давно проснулась и все время плачет, а ты на лошадей смотришь!

— Дорогая Белинда, я, конечно, поеду к ней, но вряд ли ей кто-то сейчас нужен, кроме родных.

— А к ней не надо ехать, отец и ее, и Мика сюда забрал. И это правильно, потому что Марита в душе дворянка, и ей нечего делать со всякими толстыми горожанами. А дом и Тереза постережет, это которая ее няня. А родных у нее только мы и брат, так отец его сюда тоже взял, но он совсем маленький и глупый. Ему всего десять лет.

— А вам, сударыня?

— Тринадцать исполнилось в месяце Иноходца, но раз ты меня не успел поздравить, можешь сделать это сейчас.

— Непременно сделаю, как только отыщу достойный вас подарок.

— Мне нужен хороший кинжал, такой, как у «Серебряных», но с моими ици… ициялами! И чтобы были такие камни, чтобы подходили к глазам.

— Значит, кошачий глаз?

— А он какой?

— А вот увидишь!

— Хорошо, но сначала иди к Марите, потому что родные и так все тут, а она все равно плачет. Она в тебя с первого взгляда влюбилась, тебе что, это не понятно? Когда траур кончится, ты на ней женишься, и все будет в порядке. Ты ведь нобиль, раз у тебя шпага и сигна?

— Да, но…

— Вот и хорошо, значит, она станет ноблеской и сможет жить в замке, и у нее будет твоя сигна…

— Белка, оставь дана в покое. Марита опять спит, мы едем по делу, а когда вернемся, жди гостей. — Рене откровенно наслаждался явным замешательством Романа. — Кстати, графиня, тебя ждет Стефан, он говорит, ты обещала посмотреть с ним гравюры…

— Бегу! Благородная женщина должна держать слово. — Вихрь в зеленом платье устремился к двери.

— Что, Роман, нелегко сдерживать натиск такой свахи?

— Знаешь, я действительно растерялся.

— Я видел. Ты завтракал?

— Да, пока ты спал…

— А пообедаем с Иннокентием. Надо с ним посоветоваться, он многое замечает. О, Орест, привет, друг дорогой, — Рене кивнул вбежавшему старшему конюху, — оседлай-ка наших лошадей.

— Уже готово.

2228 год от В. И. 15-й день месяца Медведя.

Третья ора пополудни. Дорога к монастырю святого Эрасти.

Кони бежали легкой рысью по обсаженной кленами дороге. Диман настоял-таки на том, чтоб герцога сопровождал эскорт из дюжины эландцев. К кавалькаде самовольно присоединился и Зенек на Романовой Перле, которая, видимо, воспринимала парня как неизбежное зло. Воины отставали на полсотни шагов, и Роман с Рене могли говорить не стесняясь. Перебрав по нескольку раз события минувшей ночи и сведения, собранные бардом, пока герцог заботами Жана-Флорентина восстанавливал свои силы, собеседники пришли к обнадеживающему выводу, что дело темное.

Гадать смысла не имело, и Аррой, проказливо улыбаясь, попросил барда рассказать о его карьере эльфа-разведчика. Странно, но Роман сделал это с готовностью. Рассказывал бард с удовольствием, герцог был именно тем слушателем, на которого хочется вывалить осточертевшие секреты. Секретов же у Романа было немало. Тайна, хранимая сотни лет, была поведана человеку, которого он знал шесть дней.

Судьба Романа была предрешена, когда у его матери, темноволосой и звездноглазой Нанниэль Водяной Лилии, родилась столь редкая для эльфов двойня. Девочка и мальчик. Эанкэ Аутандиэль выдалась в мать, а сын, нареченный Рамиэрлем, походил на отца, Астена Кленовую Ветвь. Отец был младшим братом Эмзара Снежное Крыло, Местоблюстителя трона Лебедя и члена Светлого Совета клана.

За несколько лет до рождения Эанкэ и Рамиэрля «Лебеди» приняли под свое покровительство нескольких магов-Отступников. Не все в Убежище были этим довольны, но дом Розы, к которому принадлежал и Астен, сумел настоять на своем. Маги прижились. Занимались они какими-то тайными делами, о которых знал лишь Эмзар.

По некоторым причинам никто из пришельцев не мог надолго покидать Убежище. Отгородившиеся много веков назад от мира непроходимыми зачарованными топями эльфы также не желали покидать ставший родным остров. Но один из Преступивших по имени Уанн как-то сумел убедить Местоблюстителя и его брата, а через них и большинство глав Домов, что обитатели Убежища должны следить за жизнью Благодатных земель и даже, если потребуется, влиять на нее. Эльфы вспомнили старые времена, когда два племени жили бок о бок. Тогда вторые сыновья самых знатных эльфийских семей отдавались на воспитание смертным, а затем служили посредниками между Перворожденными и людьми.

Мысль была хороша, но в клане Лебедя дети рождались редко, и рисковать единственным чадом ради неясной цели не желал никто. Да и люди уже несколько веков считали эльфов еретической выдумкой. Но, как бы то ни было, идея прервать добровольное затворничество нашла своих приверженцев. Самым ярым сторонником возвращения был отец Романа, и именно его жене судьба послала двойню.

У Астена был выбор — отдать сына в чужие руки или признать, что он был не прав. Несмотря на протесты жены, он пошел до конца. Деревенская лекарка, собиравшая травы на краю великого болота, нашла «брошенного» младенца и усыновила его. Найденыш рос писаным красавцем, ладил со всякой живностью, а в лекарском деле стал разбираться лучше приемной матери. В пятнадцать лет Роман увязался с сельчанами на ярмарку в ближний городишко и был потрясен песнями старика барда. Певец обратил внимание на золотоволосого паренька, не отходившего от него целый день, и в шутку попросил повторить одну из песен.