Оседлавший Бурю - Дэвид Геммел Страница 37

Как Гэз ни пытался, причину такой ненависти ему понять не удавалось. Да, он помешал казнить несколько крестьян, но дело не в этом. С момента первой встречи, четыре месяца назад, после битвы при Нолленби, он понял, что не нравится Винтерборну. Нелепо! Тогда Гэзу пришло письмо, в котором его в весьма любезном тоне, расточая комплименты Эльдакрскому полку, пригласили отобедать с лордом и его друзьями. Гэз взял с собой Мулграва и поскакал в замок Винтерборна, расположенный в пригороде Баракума. Когда они прибыли, Винтерборн беседовал с другими гостями и, увидев Гэза, направился к нему с благожелательной улыбкой на лице. Но внезапно что-то изменилось, улыбка исчезла, неловкий разговор резко оборвался, за весь вечер они больше не обменялись ни словом. Даже проницательный Мулграв не смог объяснить причину столь резкой перемены.

Теперь Винтерборн преступил границы обычной неприязни и подготовил покушение. Ждать ли второго? Мулграв считал, что да, а Гэз всегда доверял инстинктам друга. Одно он решил твердо: в следующий раз он настоит на шпагах.

Стало холодно, Гэз закрыл окно, готовясь ко сну, но передумал, накинул на плечи тяжелое пальто на меховой подкладке и взял тяжелую трость с серебряным набалдашником — подарок Мулграва на день рождения — по городу бродили стаи одичавших собак. Свежий ночной воздух поможет расслабиться и избавиться от тяжких мыслей. Он вышел из дома — было холодно, хотя и безветренно, — и направился к кованой калитке. Выйдя на улицу, он направился к старому горбатому мосту, мягко похрустывая снегом.

Впереди замаячили огни таверны. Гэз списал со склада четыре бочки бренди, и горожане собрались отпраздновать это событие, позабыв на время о страхах войны, о том, что они живут на грани бездны. Весь запас зерна уже съеден, весной будет нечего сеять. Большая часть скота уже забита, чтобы прокормить горожан и солдат. Скоро люди начнут забивать собак.

Четыре года назад эта война казалась Гэзу чуть ли не священной. Предателей, бросивших вызов королю, надо было покарать. Но со временем что-то в нем надломилось. Обе стороны заявляли, что воюют в интересах короля, обе считали себя правыми. Договорщики отстаивали свое право на самоуправление, которое было даровано королем, а потом отнято «по дурному навету». Монархисты, ссылаясь на рост влияния Людена Макса, фермера с юга, обладавшего разве что каплей благородной крови, утверждали, что договорщики собираются ликвидировать монархию и дворян. Да, Макс фактически находился во главе договорщиков и тем не менее посылал королю прошения восстановить договор, после чего клялся прекратить сопротивление.

На вершине моста Гэз остановился поглядеть на замерзшую реку. Войска терзали землю, ни одна сторона ни на шаг не приблизилась к победе, а люди тем временем гибли от голода и эпидемий.

Справа что-то шевельнулось. По мосту крался большой черный пес, настолько тощий, что лунный свет высвечивал на боках его ребра. Гэз поднял трость, готовясь ударить, как только тот подойдет поближе. Пес показал клыки. Вдруг Гэз улыбнулся, опустился на корточки и вытянул вперед руку. Пес сначала отпрыгнул, но потом сделал неуверенный шаг навстречу.

— Ну, малыш, — прошептал Гэз, — будем друзьями. — Пес заколебался, но все же осторожно подошел поближе и понюхал протянутые пальцы. — Тебе ведь тоже нелегко живется? — спросил генерал, положив ладонь зверю на нос и медленно скользнув ей на загривок. — Вот что я тебе скажу. Пойдешь со мной — я найду, чем тебе перекусить, а потом можно поспать у моего камина, как, согласен?

Пес подошел вплотную и лизнул улыбнувшегося Гэза в лицо. У Мулграва эта сцена, наверное, вызвала бы приступ праведного гнева.

— Неужели нельзя поменьше рисковать жизнью? — спросил бы он. — Собака могла вцепиться вам в горло!

Гэз медленно встал и обернулся — к нему приближались два священника. Генерал уже собрался поздороваться, но что-то остановило его. Оба держали руки в карманах длинных плащей и не сводили с него глаз. Вдруг один распахнул плащ и выхватил саблю. В руке второго блеснул нож. Гэз дернул трость за набалдашник, вытащив из нее тонкий клинок. Убийца с ножом рванулся вперед, и Гэз узнал его: это был один из тех Искупителей, кто заряжал пистолеты на дуэли с Ферсоном. Черный пес взвыл и кинулся на нападавшего, вцепившись ему в руку. Тот упал на землю, пытаясь стряхнуть с себя огромного зверя. Второй приблизился и взмахнул саблей, но Гэз отразил удар рапирой.

— Ты предал себя злу, Гэз Макон, — сказал Искупитель. — Кара такому греху — смерть.

И он бросился в бой. Гэз уходил от ударов, парировал, но его рапира был короче сабли противника и гораздо тоньше. Точный сильный удар мог сломать ее.

В такой невыгодной ситуации проиграл бы практически любой фехтовальщик. Однако Гэз был отнюдь не любым, он великолепно держал равновесие, обладал невероятной скоростью и учился фехтованию у одного из лучших мастеров всех южных земель. И все же все очевидные преимущества склоняли шансы в сторону Искупителя. Он сделал превосходный выпад, но Гэз отразил удар и ушел влево.

— Ты неплохо двигаешься, — сказал убийца.

Пес упал под ударами второго Искупителя, и тот встал у перил моста, прижимая к себе истерзанную руку.

— Убей его, Петар, — сказал он, — я истекаю кровью.

— Ты, случайно, не Петар Оломайн? — поинтересовался Гэз.

— Да, это я. Рад, что ты обо мне слышал.

— Я слышал, что ты искусный фехтовальщик, — ответил Гэз, — а ты оказался неуклюжим деревенщиной.

Петар Оломайн поджал тонкие губы:

— За это я вырежу свое имя на твоем сердце.

Он снова ринулся в атаку и оттеснил Гэза назад, на спуск с моста. Здесь обоим пришлось двигаться с осторожностью, так как мостовая под ногами была покрыта льдом. Оломайн поскользнулся, и Гэз нанес удар. Искупитель блокировал и стремительным выпадом порвал плащ Гэза.

Клинки зазвенели в водовороте сверкающей стали. Малейшая ошибка стоила бы любому из них жизни. Они переминались по предательскому льду, ни один не отступал ни на шаг. Теперь началась настоящая дуэль: каждый пытался предугадать ход другого, разгадать его слабость. Гэз дрался спокойно, помня о том, чему научил его Мулграв: все дуэли идут по одной и той же схеме. Яростное начало перерастает в поединок воли. Даже если противники равны, то в конце концов равенство нарушает червь сомнения. Искусные фехтовальщики понимают, когда наступает этот момент, и не упускают свой шанс завершить схватку.

Преимущество Петара Оломайна в оружии не помогло ему сломить противника. Глядя противнику в глаза, Гэз продолжал спокойно отражать удары.

Оломайн ринулся на врага, Гэз резко присел, смертоносная сабля пронеслась над головой, и его рапира оцарапала щеку Искупителя. Тот выругался, ненадолго они разошлись.

— Ну ты и нескладеха, — презрительно заявил Гэз. — Или я слишком хорошо вооружен для тебя?

Лицо Оломайна исказилось, он издал первобытный рык. Отбросив здравый смысл, он рванулся вперед, нацелив саблю в сердце Гэза. Гэз сделал шаг в сторону и наставил рапиру на незащищенную грудь противника. Клинок прошел между ребрами, пронзил легкие и вышел под лопаткой. Оломайн издал тихий вскрик и повалился на перила моста. Гэз попытался вытащить клинок, но ему это не удалось. Дыхание Оломайна сделалось прерывистым, кровь хлынула изо рта. Гэз поднял его саблю и направился ко второму Искупителю, стоявшему на том же месте.