Савойская терция - Чёрный Лев Страница 37

– Коня! – глаза Альваро загорелись, он бросился отдавать приказы, а когда вернулся, никого в палатке уже не было.

В Италии всегда было неспокойно, здесь очень легко можно было наткнуться на клинок наёмного убийцы, и Альваро уже давно сформировал отряд из полусотни человек, самых верных, самых испытанных и преданных ему лично, повсюду следовавших за ним. И взяв их с собой, он повёл отряд в горы, вынужденный скрывать свои замыслы от командующего кавалерией, молодого 19-летнего Маркантонио Колонны.

Во Флоренции царил голод, денег у герцога Козимо Медичи уже не было, и наёмники разбегались.

Тоже самое было и в Сиене, на разорённой войной местности не осталось ничего съестного, наёмники роптали. А тут лазутчик, как раз кстати донёс, по какой дороге движется обоз, с телегами набитыми золотом – плата наёмникам Пьеро Строцци, от короля Франции.

Де Санде расположил свой отряд в засаде, к северу от Поджио, у переправы через реку Серкио. Он посвятил воинов в свои замыслы, и каждый из них, хотя и зная, что врагов охраняющих обоз в четыре раза больше, был уверен в победе и радостен в предвкушении добычи. Они обговорили действия и тактику, приготовили парочку сюрпризов, и полностью замели свои следы у переправы.

Лазутчик донёс всё верно – французский командующий обозом сеньор Роже Сент-Арну де Ивелин, опытный и умелый воин, торопился, гнал телеги всю ночь, надеясь устроить привал только на дружественной вилле в окрестностях Поджио. И сейчас, в предрассветной, сумеречной мгле, видно было, как едва переставляют копыта усталые мулы и лошади, дремлющих возниц, и спящих прямо в сёдлах всадников конвоя.

Они благоразумно пропустили дозор, из почти полусотни лёгких кавалеристов, и когда обоз растянулся на переправе, Альваро де Санде скомандовал:

– Огонь!

Каждый из его воинов был метким стрелком, имел по три заряженные аркебузы, и залп за залпом, они крушили обоз. Справа и слева от дороги взорвались две заложенные пороховые мины. В обозе поднялся хаос и паника, ржали, обрывая поводья испуганные лошади, валились наземь убитые всадники, телеги сталкивались и переворачивались.

Испанцы, своих лошадей, чтобы они ржанием и всхрапом не выдали засаду, заблаговременно отвели в один из оврагов. Сейчас, слуги и оруженосцы, торопясь, подвели их. Альваро, а за ним и все остальные, вскочили в сёдла.

– За мной!

Но они не стали вступать в рукопашную схватку с врагом. Альваро де Санде решил применить новшество. Ведь, как он и предрекал, уже в Шмалькальденскую войну, появился новый вид кавалерии – рейтары – конные воины, вооружённые пистолетами. И каждый из воинов его отряда, хорошо освоил это новое оружие, неся в кобурах несколько пистолетов. Изменилась и тактика. Хорошо выученные, дисциплинированные испанские всадники, сначала рысью, постепенно переходя в галоп, приблизились к обозу, и стали расстреливать мечущихся, ещё не пришедших в себя врагов из пистолетов, почти в упор.

Слева долетел сигнал горна. Значит, возвращается разведка врага, но на пути её, Альваро поставил отряд из десяти человек, под командованием отличного воина Хосе-Марии-Вильи де Вильяновы. Взрывы мин, обвал горной кручи и поваленные деревья, преградили дорогу врагу.

На том берегу реки, был виден носившийся, наводивший порядок среди своих людей, Роже Сент-Арну де Ивелин. Альваро пальнул в него из пистолета, но не попал. Пуля лишь сбила пышный плюмаж со шлема французского командира.

Добивая уцелевших французов и обозников, его люди спешно проверяли содержимое мешков и ящиков в телегах, беря только золото. Оруженосцы оттаскивали убитых лошадей, впрягали в телеги свежих. В общем, всё было настолько хорошо организованно, каждый из его людей знал, что ему делать, что уже через четверть часа, обоз, поменяв хозяев, стал уходить в горы, по одному из ответвлений дороги.

Роже Сент-Арну де Ивелин попытался контратаковать, но испанцы, безжалостно расстреляли его воинов на переправе.

– Сигнал!

Горнист затрубил, давая всем отрядам сигнал к отходу.

Французы преследовали их, но в узком ущелье, прикрывать уходящий обоз, остался Хосе-Мария-Вилья де Вильянова.

Вечером они добрались до места, где их ждали свежие мулы. Деньги, упаковав во вьюки, перегрузили на них. Верный Рамиро Менасальбас, обязанный Альваро де Санде не только жизнью, но и честью, поклялся своему командиру доставить их в Милан и сдать под расписку доверенному еврейскому банкиру.

Многое изменилось за прошедшие годы. Если раньше Альваро берёг жизнь каждого солдата, то сейчас, алчно, трясущимися руками поглаживая золото, он радовался, что в его отряде осталось всего семнадцать человек. «Значит, делить придётся только между ними! Ого, насколько возросла моя доля!» И если раньше, он пустил бы эти деньги на пользу общему делу – на найм наёмников, на одежду и продовольствие своим солдатам, на выдачу премиальных особо отличившимся воинам, то сейчас он, готов был веселиться и пуститься в пляс, совсем по другой причине. «Ха, эти деньги позволят мне хоть немного рассчитаться с долгами и кредиторами, и порадовать Антонию новыми подарками!»

Рамиро Менасальбас повёз золото по едва приметной, крутой тропинке, выше в горы, а оставшиеся с Альваро загрузили на облегчённые телеги заранее приготовленные камни, и пошли дальше, оставляя чёткий след, заманивая за собой французов Роже Сент-Арну де Ивелина.

Так Пьеро Строцци потерял деньги на оплату наёмникам, армия стала разбегаться, и соответственно, не удалось ему пробиться к Флоренции, Ливорно и Пизе. Не пришёл и французско-османский флот, который он напрасно, теряя время, ожидал у побережья.

А причиной тому было возмущение Драгута, которое он ярко выразил в своём послании к Сулейману:

– Султан, ради чего мы воюем? Ради чего проливаем кровь, и жертвуем тысячами жизней верных слуг Аллаха? Да только ради того, чтобы франки овладели Корсикой! А нам, что достанется нам? Что мы получим? Новые земли? Нет! Франки используют нас! Они загребают жар нашими руками, жизнями тысяч правоверных! Твоих подданных, о, Величайший!

И в июле, когда до зимы ещё оставалось уйма времени, Драгут увёл свой флот от Корсики к побережью Греции.

Всё это – потеря денег и измена османов, ^[97] лишили Пьеро Строцци задора, и полностью деморализованный, он потеряно бормотал:

– Пусть всё идёт своим чередом, а что до меня, то я потерял надежду…

К нему подходили подкрепления и отряды наёмников, у него ещё было около 15 тысяч воинов, но он решил вернуться в Сиену, которую уже осадил Джан Джакомо Медичи, маркиз де Мариньяно.

Битва между ними произошла 2 августа 1554 года, к востоку от Сиены, у селения Марчиано-делла-Кьяна.

Альваро де Санде сам проверил построение войск, носясь на коне давал советы маркизу Мариньяно, от которых, горячий и пылкий Медичи, отмахивался. Шила в мешке не утаишь, слухи разлетаются быстро, и ловил на себе Альваро то осуждающие, неодобрительные, то жадные и завистливые взгляды маркиза Мариньяно, командующего кавалерией Маркантонио Колонны, прибывшего к Сиене Ферранте Гонзаги. Все они знали о разгромленном французском обозе с золотом, и по-разному смотрели на старого главнокомандующего всеми имперскими войсками в Италии.