Унесённые временем - Геннадий Авласенко Страница 37

Мысль о том, что она нравится Ивану, и нравится не как сестра, не особенно доходила до сознания Саньки. Приятно было, разумеется, такое осознавать, но не более…

С Андреем же всё совершенно по-другому произошло. Как пожар, внезапно вспыхнувший в душе и мгновенно охвативший всю её без остатка. Санька и сама не думала раньше, что такое возможно… или всё это не от любви вовсе, а просто от отчаянья и ощущения полнейшей безысходности?

Санька так глубоко задумалась над непростыми этими вопросами, что не сразу и осознала, что вот уже некоторое время доносятся до её ушей пронзительные человеческие вопли и хорошо различимые хлопки ружейных или орудийных выстрелов. А осознав, тревожно вскинула голову, прислушиваясь.

В это время полог кибитки широко распахнулся, в образовавшемся просвете возникло искажённое жуткой гримасой лицо Матрёны.

— Тикать надо! — не проговорила даже, тяжело выдохнула она. — Разбили нас рати царские! Вдребезги разнесли!

— Куда тикать? — ещё не в полной мере осознавая всю серьёзность ситуации, прошептала испуганно Санька.

— Туда, куда все тикают! В кремль тульский! — замолчав на мгновение и переведя дыхание, Матрёна окинула быстрым взглядом пустую кибитку. — Андрей твой где?

— Коня повёл поить.

— Нашёл же время!

И, помолчав мгновение, протянула Саньке руку.

— Пошли!

— Нет! — отчаянно замотала головой Санька. — Я… я Андрея ждать буду!

— Да не дождёшься ты его тут! — закричала Матрёна с яростью. — Другого чего дождёшься, такого, что сама потом не рада будешь! А Андрей сам тебя разыщет, ежели… — тут она замолчала на мгновение и размашисто перекрестилась, — ежели, Бог даст, живой воротится! Ну, так что, идёшь со мной али как?

— Нет! — вновь мотнула головой Санька. — Не могу я!

— Ну и пропадай, дура!

Махнув безнадёжно рукой, Матрёна метнулась прочь.

А Санька осталась. Не потому, что излишне смелой была: единственно из боязни разминуться с Андреем и потом никогда больше его не встретить.

Впрочем, из кибитки она выскочила почти сразу.

Туман вокруг был всё таким же густым и непроницаемым, а вопли и хлопки выстрелов раздавались уже со всех сторон. И возможно Андрей тоже сражается сейчас там где-то, а может… может, его уже и вправду в живых…

— Нет! — прошептала Санька, отчаянно тряся головой. — Не хочу!

А вопли и выстрелы раздавались уже где-то совсем неподалёку.

— Андрей! — закричала Санька, вся содрогаясь от ужаса. — Андрей!

— Да здесь я!

Внезапно вынырнув из тумана, молодой воин обхватил Саньку за плечи, крепко прижал к себе.

— Тише, Санька, тише! Как ты, в порядке?

— Никогда… — слова давались Саньке с трудом, она словно выталкивала их из себя, медленно, по одному. — Никогда… так… больше… не… делай! Никогда… не… оставляй… меня… больше… одну… понял?!

— Понял, понял! — пробормотал Андрей, осторожно поглаживая Санькины взлохмаченные волосы и, одновременно с этим, тревожно озираясь по сторонам. — Уходить нам надо. Санька… да вот только некуда нам сейчас уходить…

— Почему некуда? — вскинув голову, Санька испуганно посмотрела на Андрея и тут только заметила на голове у него белую повязку с ярко-алым пятном в центре. — Ты… ты ранен?

— Да так, царапина… — отмахнулся Андрей. — А некуда потому, что обошла нас уже сила вражья. Считай, возле самой Тулы бой идёт, неужто не слышишь? И туман этот…

Крики и стрельба и в самом деле постепенно отдалялись…во всяком случае, тут, возле повозок не осталось, кажется, ни души. Впрочем, из-за тумана разглядеть хоть что-либо дальше собственной вытянутой руки было довольно проблематично.

— Это хорошо, что туман… — прошептала Санька, крепко держась за руку Андрея. — Туман нас сейчас ото всех скрывает!

— Из-за тумана этого ратники царские и смогли близко так к стану нашему подобраться! — процедил сквозь зубы Андрей. — И сторожа хороши… проворонили врага на Вороньей реке… дрыхли все поголовно, вот и вырезали сонных…

Он вздохнул горестно и ещё раз внимательно осмотрелся по сторонам.

— Тут нам нельзя оставаться, Санька! И к Туле двигать нельзя, не пробиться нам сейчас в крепость…

— И что же делать? — жалобно проговорила Санька. — Куда идти?

— К реке, — принял наконец-таки решение Андрей. — А там видно будет!

И он, не пошёл даже, побежал, лавируя между повозок и таща за собой Саньку, крепко ухватив её за руку. Впрочем, Санька и не думала сопротивляться…

— А конь твой? — внезапно вспомнила она. — Орлик твой где?

— Убили Орлика, — не оборачиваясь, бросил Андрей. — Спас он меня напоследок, пулю, мне предназначенную, в грудь себе принял!

Не зная, что и ответить на это, Санька не ответила ничего. Так они бежали некоторое время молча, потом повозки внезапно окончились…

— А если… — Санька даже приостановилась, — если на царских ратников невзначай наткнёмся?

— И что? — Андрей, обернувшись, усмехнулся невесело, пожал плечами. — По одёжке и прочему убранству я средь них вполне за своего сойти смогу. Вроде, ранили меня тати мятежные, а ты, мой братишка младшенький, из боя выводишь…

Тут он замолчал, окинув критическим взглядом Санькину одежду.

— А может, лучше тебя холопом моим представить? Временно…

— Ещё чего?! — даже возмутилась Санька, впрочем, тут же, опомнившись, согласно кивнула головой. — Ладно, холопом так холопом…

И, истерично хихикнув, добавила:

— Надеюсь, ты меня не продашь потом с аукциона?

— Чего? — не понял Андрей.

Ответить Санька не успела, ибо сразу несколько конных вылетело намётом из тумана прямо им наперерез.

— А ну, стой! — крикнул один из них, широкоплечий, плотно сбитый бородач. Круто повернув лошадь в сторону беглецов, он осадил её почти перед самым носом Андрея, а потом ещё и саблю из ножен выхватил. — Кем будете?!

— Молчи! — встревожено шепнул Саньке Андрей. — Я сам! — И тут же добавил уже вслух, обращаясь, не только к бородачу, но и ко всем всадникам сразу: — Свои мы, не видно разве?! Бердышом вот голову слегка зацепила, выводит из боя меня казачок дворовой…

Ничего на это не отвечая, всадник окинул внимательным взглядом Андрея. На Саньку при этом он даже не взглянул, что её весьма обрадовало. Но потом, искоса посмотрев на Андрея, Санька с тревогой отметила, что кровавое пятно на повязке явственно увеличилось, а значит, зацепило голову ему бердышом (а возможно, что и саблей) не так уж и слегка…

— А ты из какого полка? — спокойнее, но всё ещё с некоторым недоверием проговорил бородач, вновь вкладывая саблю в ножны. — Не Истомы ли Пашкова ратник?