Скрут - Марина и Сергей Дяченко Страница 37

Книгу Скрут - Марина и Сергей Дяченко читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Скрут - Марина и Сергей Дяченко читать онлайн бесплатно

Скрут - Марина и Сергей Дяченко - читать книгу онлайн бесплатно, автор Марина и Сергей Дяченко

Девочка отошла в сторонку и приладила к сапогам скользуны; на льду оказалось гораздо труднее удерживать равновесие, она несколько раз грохнулась, больно ударившись коленками — но зуд в обитых железом полозьях не утихал, и вот она уже стоит, балансируя руками, а вот шаг, первый шаг, и лед ослепительно блестит, и кажется почему-то вкусным, и хочется лизнуть его языком…

Со стороны она, наверное, выглядела неуклюже. Она падала через каждые три шага — но ей казалось, что она птица и парит над озерной гладью. Пруд лежал под солнцем, как круглая блестящая тарелка с черной щербинкой полыньи; ребятишки катались по ледяной тарелке, как горох, и девочка, перемазанная снегом, оглушенная смехом и гамом, смеялась тоже. Уже получается, уже выходит, быстрее, еще быстрее…

Потом к ней подкатил краснощекий Вики с глазами, как круглые сливы:

— Ты что, сбежала?!

Она не могла понять, чего больше в его голосе — возмущения или уважения. В своей ушастой шапке он показался ей похожим на снежного зайца; она не выдержала и рассмеялась, и он, против ожидания, улыбнулся в ответ:

— А хочешь на корыте?..

Кари не стал требовать платы; проваливаясь скользунами в снег, девочка снова взобралась на высокий берег, и Вики, подтягивающий на веревке треснувшее корыто, насмешливо прищурился:

— А не забоишься? Не напачкаешь с перепугу, а?

Она молча мотнула головой; полы шубы наполнили корыто доверху, оно сразу сделалось тяжелым и неповоротливым, но Вики и Лиль подтолкнули сзади — и девочка почувствовала, как корыто переваливается через кромку, через поребрик, отделяющий равнину от горы…

Весь ветер мира кинулся ей в лицо и забил дыхание, но она все равно не стала бы дышать — у нее замерло сердце. Она неслась сквозь зимний день, как пущенная стрела, и черные фигуры ребятишек размазывались в движении, и размазывался белый горящий снег, а впереди маячило черное, неслось, приближалось…

— Повора-а-а!! Полынья-а-а!!

Корыто подпрыгнуло. Вылетело на лед, завертелось волчком; рядом мелькнула черная, незамерзшая поверхность воды родник. Тонкий лед на окраинах полыньи казался прозрачным, совсем уж сахарным; днище корыта скрежетнуло о твердое, у девочки закружилась голова, а потом вдруг оказалось, что корыто стоит у самого противоположного берега, детишки вопят и катаются, как прежде, щеки ее саднят и горят, но зато она снова может дышать…

Вики, странно бледный, без шапки, схватил ее за плечи:

— Ты что?! Ты чего?! Управлять же надо, ты же в полынью…

Пошатываясь, как пьяная, девочка выбралась из корыта.

Они все сгрудились вокруг — Вики, Кари, Лиль; все говорили одновременно, а она только счастливо улыбалась, удивленно глядя на опрокинутое корыто и все еще переживая восторг свободного снежного падения.

Потом ее грубо схватили за плечо.

Большая Фа заслонила собой полмира. Ее маленькие глаза глубоко утонули в провалах под лысыми бровями; тонкие губы тряслись, и с первым же словом, сорвавшимся с них, девочкин полет окончился.

Тяжелая рука отбросила ее голову так, что чуть не порвалась шея; и еще пощечина, и еще, и слезы, хлынувшие сами собой, перемешались с красной, капающей на снег кровью.

— Мерзавка!..

Жалобно заплакала Лиль. Что-то сбивчиво объяснял Вики; девочку уже волокли за руку, волокли прочь от любопытствующих, удивленных, испуганных глаз. Кровь капала, тут же теряясь в снегу, и волочилось на веревке надтреснутое корыто.


…Посреди двора горел костер.

Кари, без слез встречавший розгу, плакал навзрыд; Йар не вышел из дому, Вики стоял, втянув голову в плечи, а Лиль смотрела в сторону, будто происходящее ее вовсе не касалось.

На костре жгли корыто. Жгли вместе с заветными скользунами и несколькими подвернувшимися под руку ненужными тряпками; Большая Фа возвышалась над костром, бесстрастная, как палач.

Девочка смотрела, и слезы в ее глазах были горячими и злыми:

— Погодите… Вот вернется Аальмар… Вот он вернется, я ему расскажу… Он всем вам покажет… Пусть только вернется…

— Дура ты, — грубо сказала чернобровая служанка. — Да ежели б ты утонула?! Что бы тогда господин Аальмар нам всем показал, а?..

Девочка отвернулась. Она ненавидела Большую Фа так истово, что на отповедь служанке уже не хватало сил.

* * *

— …Так в чем же именно, конкретно ты раскаиваешься? Выскажи четко и ясно — нам будет легче разговаривать…

Скит, в котором вырос Игар, был меньше. Меньше и как-то тусклее; он понял это, проходя длинным, как улица, коридором, стены которого были сплошь покрыты чеканными лицами — так Гнездо увековечивало память тех, кто на протяжении столетий служил Птице в этих стенах. Лица вовсе не походили на парадные портреты; это были слишком живые, слишком выразительные лица, Игар с ужасом вообразил, что идет по коридору в молчаливой толпе, и множество достойных, уважаемых людей смотрит на него с брезгливым снисхождением.

В том Гнезде, где прошли его детство и юность, был коротенький коридор с изваянными из гипса барельефами. Со временем его глаз так привык к ним, что перестал замечать — как рисунок древесного среза на полу, как тонкую решетку на круглом окне, как родинку на подбородке Отца-Вышестоятеля…

Здешний Отец-Дознаватель был куда моложе того, что когда-то принимал Игара в скит. Ему не было, пожалуй, и сорока; с первого взгляда Игар решил с облегчением, что этот человек куда мягче и покладистее, чем это принято в его должности.

Теперь он все глубже понимал свою ошибку. Тот, прежний Дознаватель был просто ласковым добряком. Если, конечно, сравнивать с человеком, который сидел сейчас перед Игаром в высоком резном кресле.

Собственный Игаров зад помещался на самом краешке точно такого же кресла, удобного и располагающего; вот только сиделось-то, как на иголках. Лучше бы встать.

— Итак, в чем?..

— Во всем, — сказал Игар быстро. И низко опустил голову, чтобы раскаяние его выглядело более искренним.

Отец-Дознаватель коротко вздохнул:

— Я предупреждал тебя в самом начале разговора… Постарайся поменьше лгать. Как можно меньше, если уж совсем не можешь… воздержаться… Итак?..

Игар молчал.

Наверное, следовало сказать, что он раскаивается в том, что предпочел благородному служению Птице обыкновенную женщину. Особое раскаяние вызвано способом, каким это его предпочтение осуществилось: Алтарь, как известно, дарован не Птицей и служит не ей. Алтарь не приемлет иных святынь, кроме любви и девственности, не терпит чужих амулетов и не подчиняется ничьим законам; Алтарь в этом мире сам по себе. Итак, Игар изменил Птице, сбежал из скита и сбросил перед обрядом храмовый знак…

Во всем этом следует каяться в первую очередь — а вот раскаяния нет. Что не уберег Илазу — наизнанку готов вывернуться от горя и стыда. Что врал безногой Пенке… Что ободрал, как липку, этого несчастного торговца платками — как угодно готов искупить… Вряд ли Отец-Дознаватель это поймет.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.