Дезертир - Алексей Степанов Страница 37

— К пулеметам? — зевнул Каша. — А это… Не видно же ничего!

— На слух пали, если кто-то рядом окажется. Хотя нет… — Сафик презрительно сплюнул. — Спать не дашь. Вот что: стреляй, когда Факер и Хорс скажут. Они внизу сидят, а ты чтобы не спал наверху. Понял?

— Понял…

В зале, напротив входа, сидели на ящиках часовые. Ночью, насколько понимал Каша, никто из дома не выходил, даже к постам. Поднявшись на второй этаж, он проверил Лысого. Спит, рядом хрипло дышит живучий Капюшон. Выше, у пулеметов, сидел Дурень, курил какую-то огромную душистую самокрутку.

— Как оно все? — Каша присел рядом на пустой ящик. — Тихо?

— Как же, тихо! После выброса-то! — хмыкнул Дурень. — Сам послушай.

Ночь жила. Рычание, чей-то далекий вой, цокот копыт по асфальту, повизгивание… Зона не собиралась спать. На кордоне каждый такой звук вызывал бы залповый огонь, осветительные ракеты, но тут это было обычным делом. А еще Каша различил далекую канонаду.

— Это что? — сразу заинтересовался он.

— Где-то далеко служивым досталось.

— Прорыв, — понял Каша. — Твари кинулись на кордон и сшибли охранение. Там теперь будут целый квадрат выжигать, артиллерией.

— Откуда знаешь? — сверкнул единственным глазом Дурень. — Хотя не отвечай, не отвечай… Ладно, пойду я. Услышишь кого близко — пальни на всякий случай, они разбегаются.

— Сафик сказал: только по команде Факера.

— Ну, как знаешь. Можно и так.

Оставшись один, Каша тоже закурил. Последняя. Сигареты, подаренные Лысым, закончились, зато в карманах имелись две зажигалки. Одна обычная, китайская дешевка, а другая — тоже от бомжа, смятая, без кремня. Отчего-то Каша ее до сих пор не выкинул.

«Оставить на счастье? — подумал он, взвешивая зажигалку в руке. — Хотя какое счастье — прежнего хозяина не уберегла. Жак какой-то… И откуда она у Лысого?»

— Каша! — позвал с лестницы Хорс. — Северный ствол, на два часа, метров тридцать от дома!

Сообразив, который из трех пулеметов северный, часовой навел его приблизительно в указанном направлении. Там действительно что-то происходило, похоже, дрались какие-то твари.

— Давай! — уже со злобой крикнул Хорс. — В мертвую зону уйдут — нам с ними разбираться?!

Каша вдавил гашетку, стараясь не пустить тварей к дому. Пусть бегут прочь, прочь! Несмотря на грохот крупного калибра, он различил вой, даже, кажется, ругань и понял, что попал. Но кто мог ругаться? Он сделал паузу, и из окна первого этажа тут же затарахтела винтовка Хорса.

— Ады! Ады! — все кричал кто-то. — Убю! Ады! А…

— Сдох, сволочь! — удовлетворенно выкрикнул Хорс.

— Кто это был? — спросил Каша. Ему совсем не хотелось стрелять в людей.

— Зомби свеженький или бомж. Его прижали к нам кабаны, уже рвать начали. Что ж, надо было днем приходить!

Каша сглотнул. Вокруг вроде бы стало тише, он снова отошел к ящику. Затянулся, но остававшаяся во рту сигарета истлела до фильтра.

«Покурить не дали, — расстроился Каша. — А может, у Лысого еще есть?»

Посидев немного, он решился. Ступая на цыпочках, прокрался к лестнице и спустился на пролет. Отсюда было слышно, как храпят бойцы и негромко беседуют часовые.

— Я не дурак, на смерть лезть! — различил Каша раздраженный голос Факера. — Тогда уж проще самому себе башку прострелить.

— А чего? Кто-то же должен остаться… — Хорс перешел на шепот, и дальше разобрать ничего было нельзя.

На втором этаже мирно посапывал Лысый. Каша испытал к нему даже мгновенную зависть: надо же, ничто его не беспокоит, ни о чем он не помнит и никуда не стремится.

— Лысый! — шепотом позвал он. — Лысый, проснись! Это я!

— Каша? — Бомж протянул руку и едва не угодил бойцу в глаз. — Долго будешь жить. Зона тебя не видит, и я не вижу.

— Потому что ночь. Лысый, у тебя есть еще сигареты? А? Ну, сигареты, помнишь, ты мне дал пачку?

Бомж молчал, видимо, ничего не понимая.

— Давай я сам посмотрю, ладно? Только тихо!

Каша принялся шарить по карманам бомжа и, конечно, сразу наткнулся на клочок ткани. Вспомнились разорванные на части тела, безглазая тварь в подвале, кровь…

— Чего ты все таскаешь эту дрянь?

— Привет от Зоны, — туманно отозвался Лысый и тут же пояснил: Червю. Зона его видит. Платье красное — это к крови. А голубое — к небу. Отпустит Зона душу Червя, не съест. Счастливый!

— Тише….

Сигарет Каша не нашел, но слова бомжа заставили его задержаться. Что-то в них было жуткое.

— Ты с Зоной говоришь, что ли? — немного стесняясь, спросил он. В конце концов, никто не слышит. — Откуда знаешь — про приветы, про меня?

— Знаю, — уверенно ответил Лысый. — Все можно знать после того, как Зона в голове у тебя лишнее сожжет. Завтра она заберет Червя. Многих заберет, но привет только ему… Голубое платье — небо, красное — кровь…

— А на меня в подвале еще одна напала. Она была в черном.

— Это, значит, тебе привет.

— И… Что это значит? — У Каши враз пересохло в горле. — Черное платье — это что? Кто они вообще такие, эти безглазые?

— Я их застал живыми. Группировка называлась… — Бомж застонал. — Называлась… Не помню… Нет, не помню… Жак помнил. Зона им глаза вырвала, потому что видели, что не положено видеть. А потом отпустила, только заставила приветы передать. Браслет…

— Черное платье, — напомнил Каша. — Это что?

— Зовет тебя. Паля все понял, он же берет тебя с собой.

— Куда зовет Зона?!

— Прочь отсюда. Здесь все умрут понемногу. Душа Червя вырвется, а остальные здесь останутся…

На лестнице послышались шаги, и Каша метнулся к выходу.

— Эй, пулеметы! Восточным поводи ближе к шоссе, пощупай! Какая-то там банда шумная.

На мысках Каша взбежал наверх и уже оттуда откликнулся:

— Сейчас сделаем!

С третьего этажа было видно, что скоро рассветет: за далеким стадионом будто молочный туман разливался.

Каша прислушался, определил примерное направление и длинной очередью разрезал ночь вдоль шоссе. Снова крики, рычание, вой.

— Хорошо! — , крикнул Хорс. — Хватит, сильно не зли их.

— Они разойдутся к утру, твари-то?

— А кто их знает? По настроению.

— Дай сигаретку, Хорс! — отважился попросить Каша.

Тот даже не ответил, только смешок долетел.

— Сволочь… — пробурчал Каша и вернулся на свой ящик.

Еще немного — и конец дежурству, вылезет из подвала Червь и примется орать, будить всех. Потом завтрак, потом, может быть, удастся поспать…