Подземная война - Алекс Орлов Страница 37

Будучи в хандре, капитан выглядел хмуро и весьма убедительно.

Трактирщик судорожно сглотнул, покосился на двоих местных и прошептал:

– Есть один человек, ваше благородие, только…

– Что только?

– Только не арестовывайте его пожалуйста. А то ведь насовсем вы его не посадите, а он вернется и пристукнет. Обещал уже.

– Мне не арестовывать, дурья ты башка. Мне выпить нужно срочно и не отравиться! – не сдержался капитан, которого накатившая хандра захватывала все сильнее.

Трактирщик снова зыркнул на местных и склонился к капитану ближе.

– Зовут Тифан Дройцих. Как отсюда, так сразу налево по улице. Забор купоросом крашенный, а за домом большой яблоневый сад. С яблоков и гонит. Не перегонка, а нектар.

43

Нужный дом капитан нашел без особого труда и сидя на лошади, через высокий крашенный забор рассмотрел большой яблоневый сад, где на деревьях уже завязывались плоды будущего урожая.

Там, среди деревьев и копошился хозяин дома, которого капитан и окликнул, опершись на забор.

– Эй, хозяин, поди сюда – разговор имеется!

Оценив издалека непростого гостя, мужик почесал под войлочной шляпой, вонзил лопату в землю и пошел открывать калитку.

К тому моменту, капитан уже спешился и едва хозяин открыл, без приглашения зашел во двор.

– Что у вас за дело ко мне, ваше благородие? – с опаской поинтересовался мужик и оглянулся на каменную надстройку над погребом.

«Догадался о чем разговор пойдет,» – усмехнулся ван Гульц.

– Скажу прямо. Мне нужно меры четыре хорошей перегонки. Я слышал лучше твоей в округе не найти.

Мужик вздохнул и сняв шляпу сказал:

– Ваше благородие, нельзя перегонку без казенного ордера делать. А это деньги немыслимые.

– Тащи мне перегонку, я заплачу сколько скажешь, – сказал капитан и достав кошелек встряхнул им перед лицом мужика.

– Неси скорее, мне ехать пора – я на секретной службе.

– На секретной? – ахнул мужик и подался назад.

– Ты что дурак, разницы не знаешь? На секретной, а не на казенной! Мне налоги твои не нужны, я изменами занимаюсь!..

– Дык, нет у нас никакой измены, – развел руками мужик.

– Точно нет?

– Точно.

– Тогда куплю у тебя четыре меры перегонки. Плачу любые деньги!

По виду владельца сада, капитан понял, что тот не разобрал разницы между секретной и казенной службами, совсем запутался и решил, видимо, сдаваться. Поэтому, весь обмякший, пошел в погреб и вынес кожаную котомку в которой, положенные, для пущей сохранности в шерстяные носки, лежали прозрачные колбы из настоящего стекла.

– Ба! Да это что же – стекло? – поразился капитан, доставая из носка бутылку.

– Так точно, ваше благородие, по заграничной моде.

– Да я в стекле видел только ароматы у благородных дам, а тут перегонка! – продолжал удивляться капитан. Он уже сквозь стенки сосуда видел, что перегонка прозрачна, как слеза и решил тотчас ее попробовать, однако деревянная пробка оказалась чем-то залита.

– Чего это у тебя? – спросил капитан.

– Сургуч, ваше благородие. По заграничной моде.

– Небось все контрабандное, и сургуч, и колбы?

Мужик не ответил и достав садовый нож, освободил пробку от сургуча.

– Извольте, ваш благородие, – сказал он, возвращая бутылку.

Ван Гульц вынул пробку и понюхав из голышка не удержался от благостной улыбки. Это действительно был нектар. А потом сделал маленький глоток и удовлетворенно закивал. То что нужно. Пожалуй, он пробовал такое всего раза три.

– Сколько я тебе за них должен?

– За две?

– Да, остальное забирай, я не грабитель, я деньги плачу.

– Один серебряный за две колбы.

– Ух ты! Дороговато! – покачал головой капитан.

– Это из-за стекла, ваше благородие. Могу перелить в простой кувшин, будет втрое дешевле.

Капитан подумал и замотал головой.

– Нет, так возьму. А эти колбы у меня в любой лавке заберут, еще и в прибытке останусь. И носки на них тоже надень – небось в цену серебра входят.

– Входят, ваше благородие, – улыбнулся довольный мужик.

Расплатившись, капитан вышел за ворота, положил обе бутылки в седельную сумку, но забравшись на лошадь, подумал и достав открытую колбу, сделал несколько больших глотков. Подождал, когда согреется нутро и выпил еще. Потом закупорил колбу, убрал в сумку и поехал к дороге.

Хандра отступала, капитан чувствовал это. Жеребец резвее перебирал копытами, дорога не была такой пыльной и рожи возниц на кривых телегах, уже не казались капитану разбойницкими.

Приняв на дороге еще, он легко догнал свой отряд и поровнявшись с сержантом, спросил:

– Порядок?

– Так точно, господин капитан. А вы, я вижу, нашли чего искали?

– Нашел, сержант.

– Я только забыл вас предупредить, что пить тамошнее пойло дело рискованное. Они его из гнилой картошки гонят.

– Это я уже выяснил, потому и брать не стал.

Находясь под парами, капитан стал немного более откровенен, чем обычно.

– Удалось добыть, ну просто потрясающий товар, – понижая голос сообщит тот. – Хочешь дам попробовать?

– Нет, ваш благородие. Я на службе опасаюсь, поскольку попал разок под раздачу – чуть в отставку не поперли.

– А я, признаться, уже не опасаюсь, – сказал капитан. – Если меня и попрут, то совсем за другое.

– Слабый пол? – усмехнулся сержант.

– А и вполне может быть, – кивнул капитан и подумал, что можно поддать еще, однако при подчиненных было неприлично. – Далеко нам еще ехать?

– В ночь приедем, господин капитан.

– Ночью мы никаких разбирательств там провести не сможет.

– Заночуем у старосты, а с утра и начнем.

– Да, это все, что нам остается, сержант. Все что нам остается.

44

Капитан ван Гульц еще дважды отставал от отряда, чтобы «проверить обстановку» и возвращался веселым и полным сил. Но в деревне Робертово уже не добавлял и лег спать вместе с остальными в сенном сарая у старосты, хотя сержант Штерн убеждал его лечь в доме.

– Вы офицер, он будет рад принять вас, господин капитан.

– А ты видел его жену, сержант?

– Ну… Вроде видел.

– Не вроде, сержант. Ему сорок, а ей едва двадцать пять и она смотрит на каждого военного, как на своего избавителя.