Каникулы оборотней - Галина Черная Страница 37

В этом городке останавливался весьма разнообразный люд: ковбои, перегоняющие стада отсюда на юг и обратно; скупщики пушнины, торговавшие с нашими ирокезами; золотоискатели, миссионеры. Приезжающие отдохнуть в Хромую Собаку успешно тратили здесь последние кровные доллары и уезжали нагруженные ворохом дешевеньких сувениров. Сюда же спешили воры, мошенники, карточные шулера, бандиты с большой дороги и относительно безвредные бродяги-забулдыги. Как видите, ничего особенного, традиционный контингент любого подобного городка на Диком Западе. Все это сообщили нам индейцы, но те же самые сведения мог получить каждый новоприбывший (если только у него были глаза) уже через десять минут пребывания в этом весьма насыщенном жизнью городке.

Мы спешились рядом с салуном «В гостях у гризли». Моя кобылка взбрыкнула задними копытами, весело заржала и сбросила меня в придорожную пыль, благо так удачно, что я отделалась лишь ушибленным копчиком. Алекс помог мне подняться. Кот полусонно зевал из корзины. Увидев, что на нас глазеет народ, я вырвала свою руку у Алекса, только что поставившего меня на ноги, и, схватив его за воротник, притянула к себе, яростно зашипев в лицо:

— Я же мужчина, не забывай об этом! Не кидайся с услугами всякий раз, как я ушибу мизинец или упаду с лошади, понял?! И не надо меня обнимать, а то в лучшем случае примут за голубых.

— Как скажешь, — с пониманием откликнулся командор, сунул руки в карманы и, насвистывая себе под нос что-то типа «Крошки Долли», поднялся по скрипучим ступенькам крыльца, скрываясь в салуне. Мы с котом молча последовали туда же. Лошадей у нас приняли расторопные мальчишки. К счастью, коновязь была рядом, так что скакуны, взятые у нас под расписку, будут под присмотром, а то слишком много вокруг ошивается подозрительных бездельников.

Теперь я переживала только за то, что мой образ может кого-то не устроить. Если догадаются, что я девушка, у всех возникнет нездоровое любопытство: зачем это индейской девице понадобилось выдавать себя за верховного вождя апачей, что она вообще здесь делает и «не хочет ли юная скво потанцевать с Немым Вилли»?

В салуне было надымлено, но топоров не висело. Едва мы вошли, на нас, как водится, обернулось десятка два небритых полукриминальных рож. Один из них противно осклабился, но, увидев у меня на шее многослойное ожерелье из медвежьих клыков, резко погрустнел. Я ведь надела все ожерелья, которые были в деревне, по принципу чем больше, тем лучше, — и не прогадала. Честно говоря, большую часть их приходилось отбирать с угрозами: индейцы очень ими дорожили, тем более что медведи в горах начали переводиться, а меня уверяли, что уже тройной слой клыков говорит о силе и безбашенности их обладателя.

Мы двинулись к стойке.

— Кукурузную водку заказывать не будем, даже не мечтай! — безапелляционным тоном заявила я, едва Алекс раскрыл рот, чтобы сделать заказ бармену. Кот пристально разглядывал помещение, проверяя пути возможного отступления и старательно маскируясь под безобидное животное.

— Я всего лишь собирался взять нам две чашки кофе и чего-нибудь горячего. Ты не голодная? — шепотом спокойно отозвался Алекс.

Через пару минут мы сидели за столиком, воздавая должное яичнице с ветчиной и прислушиваясь к разговорам в баре: не говорят ли о призраке. Вернее, прислушивались мои ребята, а я, разморенная жарой и сытным обедом, подперла голову рукой, откровенно любуясь командором, который в процессе еды сосредоточенно шевелил ушами. Уши у него, кстати, очень красивой формы. Черты лица вообще идеально правильные, хотя мне почему-то больше нравится его затылок. Но самое трогательное и нежное чувство у меня вызывает только что проснувшийся Алекс с припухшими глазами и растрепанными волосами — ближе и дороже в этот момент для меня просто не существует человека, да и в остальное время теперь, наверное, тоже. А еще у него есть тайна, он мне до сих пор ничего не рассказывал о своих родителях и о том, почему раньше всегда проводил отпуск на Базе. На все расспросы только отнекивается и переводит разговор на другую тему. Таинственный, как Бэтмен, но мне нравится…

— Честь имею представиться, джентльмены! Я — Дикси Гвурдстом, местный шериф. А вы, сдается мне, новички в наших краях?

К нам подошел худой, невысокий мужчина лет тридцати пяти, для шерифа вид у него был какой-то рассеянный.

Командор неторопливо поднял глаза и нарочито медленно произнес:

— Билли Лоутон, ковбой из Техаса, а это мой друг Виннету, вождь апачей.

— О, конечно, сэр, кто же не знает в лицо знаменитого вождя? — сдвинув шляпу на затылок, возбужденно соврал Гвурдстом, вытаращившись, как камбала. Я покраснела и нахмурилась, злясь на себя, что не могу сдержать эмоции, как это положено невозмутимому индейцу. Но шериф, похоже, мои сведенные брови отнес на свой счет и, нервно заморгав, развернулся обратно к Алексу: — Не буду спрашивать, зачем вы сюда приехали, понимаю, что это большая тайна. Очень надеюсь, что вы не будете нарушать законов. Ничего личного, это обычная, дежурная фраза. Я так говорю всем, кто впервые заявился в нашу благословенную Хромую Собаку, тишайший уголок, надо сказать, на всем Диком Западе. И мы — его жители — не любим никаких беспорядков, даже от столь знаменитых индейцев и их друзей. Не хочу никого обидеть, но… вы меня понимаете?

Он нервно протер рукавом медную звезду на груди, осторожно косясь на кольты Алекса. Не самый плохой дядька, должна признать… Видимо, мой возлюбленный решил так же:

— Постойте, шериф. Мы не хотели бы показаться грубыми, сэр. Позволите угостить вас стаканчиком… э-э… пива?

— Не вижу причин для отказа, джентльмены, только мне лучше виски. — Блюститель порядка охотно уселся с нами и, дождавшись вожделенного напитка, заметил: — А к вам тут вроде кот какой-то чужой приблудился, я его раньше не видел.

— Он еще в лесу за нами увязался, одичал там совсем, но не прогонять же Пусика, — откликнулась я, ласково приглаживая вставшую от негодования дыбом шерстку агента 013. Командор предупреждающе наступил мне на ногу под столом, и я попыталась исправить положение: — Мой бледнолицый брат должен знать, что Виннету — друг всех обиженных и нуждающихся в помощи. Хуг! Пока мэнэ тогос-эс вэ отока Акапи целая кипа! Великий вождь немножко болен, простудился, охотясь на бобров. Голос совсем, минас терата окира! Виннету все сказал! Хау, хау, хау! — сдалась я, нервно поправляя змеиную повязку на голове.

— О! Вижу, вы благородный человек, мистер Виннету, настоящий джентльмен. Признаться, поначалу… я это… не сразу поверил, что вы… тот самый. Но теперь сомнений нет — вы на самом деле всех спасаете, скоро до древесных жучков дело дойдет, хе-хе-хе… Шутка!

— Вэк? — не сразу поняла я. — Мой бледнолицый друг решил обидеть старого доброго Виннету, верховного вождя славного племени апачей?! Я что, недостаточно на индейца похожа… похож… тьфу! Что за подозрения, хау, хау, хуг?!

— Нет-нет, как можно, сэр! Просто не ожидал, что вы такой… маленький и как это, мускульно не развитый для великого воина. Но теперь-то все встало на места… За вас, мои новые друзья! — Шериф опустошал уже второй стакан виски. Икнув и вытирая грязным рукавом набежавшую слезу, он вдруг всхлипнул, печально повесив нос: — Вот сижу я перед вами, простой американский шериф, слуга закона. Это у нас семейное, я не мог выбрать иное поприще, хотя эта работа уже достала! Знаете, мой девиз: «Не тронь меня, я и сам спрячусь…», но проклятые бандиты все время вымещают на мне злобу. Меня били и бьют всем подряд, однажды на меня выкинули рояль со второго этажа борделя! А сколько раз в меня стреляли?! Иногда я думаю, мой отец воротился, чтобы всем им за меня отомстить.