Солдат - Василий Сахаров Страница 37

— Во время вылазки в лес был контужен близким взрывом вражеской гранаты, когда очнулся, попытался пройти к своим, но был захвачен в плен. Меня доставили в Бахчисарай и посадили в зиндан.

— Допрашивали?

— Нет.

— Почему?

— Не знаю, но, как говорил Чингиз, все ответственные лица находились на побережье и им было не до меня.

— С Керимовым мы ещё разберёмся, и на него не ссылайся. За себя отвечай.

— Слушаюсь.

— Продолжай, сержант. — Капитан затушил папиросу в переполненной пепельнице и выжидательно уставился на меня.

— Мы сбежали.

— Кто был инициатором побега?

— Керимов, но и я об этом думал.

Безопасник вновь сменил маску и ехидно усмехнулся:

— Ну-ну, этот приём внедрения своего агента на вражескую территорию нам знаком. Дальше.

— Мы выбрались из зиндана.

— Что ты, говоришь, с охранником сделал?

— Я его убил.

— Это точно?

— Точнее не бывает — с перебитой гортанью и сломанной шеей не живут, — теперь уже усмехнулся я.

— Куда из Бахчисарая направились?

— На юго-восток, в усадьбу купца Сафиулина, в горах за посёлком Шахты. Зиму пересидели, а чуть снег таять начал, так и в путь двинулись.

Капитан приподнял руку, остановил меня и сверился с бумагами, в которых ещё во время прошлого допроса писарем были описаны все мои похождения.

— Хм, без ошибок шпаришь, сержант. С кем контактировал после выхода в расположение войск Конфедерации?

Контактировал я с радистом из Второго батальона морской пехоты, который участвовал в высадке на Инкерман, узнал меня и помог связаться со штабом моего подразделения, но капитану этого знать не надо, а то парню, который мне поверил, влетит по первое число, да и мне пользы от того никакой не будет. Надо было отвечать, что я и до того говорил:

— Только с бойцами из боевого дозора и вашим оперативником, который у морпехов в Горностаевке при штабе батальона находится.

— Допустим.

Тук-тук-тук! — в дверь допросной комнаты настойчиво постучали.

— Да, войдите. — Следователь недовольно поморщился.

На пороге появился разводящий караула, старшина из морпехов, а за ним горой возвышался Ерёменко. Ура, товарищи! Ко мне на выручку подошла тяжёлая артиллерия.

— Что за херня? Почему посторонние на территории? — заорал капитан на старшину.

Наш комбат прошёл внутрь, дверь за собой закрыл и представился:

— Подполковник Ерёменко, Четвёртая гвардейская бригада, батальон спецназа, — он кивнул на меня, — командир этого сержанта.

— Капитан госбезопасности Стахов, — представился следователь. — Как вы проникли на территорию гарнизонной гауптвахты?

Комбат взял от стенки стул, поставил его к столу, присел и пояснил:

— Согласно уставу гвардии, меня пропустят везде, где службу несут гвардейцы, и совершенно не важно, из какой они бригады. Поэтому не надо на разводящего и караул зло таить, товарищ капитан.

Было заметно, что Стахов занервничал, но постарался этого не показать.

— Зачем вы здесь, товарищ подполковник?

— Хочу своего бойца забрать. Разумеется, если его ни в чём не подозревают.

— А если подозревают?

— Останусь здесь до тех пор, пока не будет окончено дознание.

— Следствие может продлиться очень долго.

— Не беда, можно вызвать кого-то из офицеров батальона и вместо меня, на допросах будет присутствовать он, и если нам покажется, что дело затягивается или следователь необъективен, то мы обратимся непосредственно к президенту Симакову. Итак, капитан, вы как следователь готовы выдвинуть какие-либо обвинения против сержанта Мечникова?

Безопасник поворошил стопку бумаг на столе, вновь поморщился и ответил:

— Нет.

— Я могу забрать своего бойца?

— Через полчаса, как только будут оформлены все бумаги. А сейчас я прошу вас покинуть мой рабочий кабинет, товарищ подполковник.

— Без проблем. — Ерёменко подмигнул мне и вышел из комнаты.

Мы вновь остались с капитаном наедине, он вздохнул и принял, наверное, свой самый обычный вид. Теперь передо мной сидел не бешеный следак, выбивающий у меня признание, и не скучающий, мать его так, интеллектуал, а самый обычный офицер, который тянет службу на самой окраине нашего государства.

— Что ж, повезло тебе, сержант. — Он положил передо мной стандартный бланк, отпечатанный на пишущей машинке. — Подписывай.

— Это что?

— Бумага, согласно которой ты не имеешь жалоб и претензий к органам следствия.

— Между прочим, вы меня били, товарищ капитан.

— Да ладно тебе, сержант, пяток пощёчин не в счёт, перетерпишь. Сам знаешь, как настоящие допросы проводятся, ты ведь не абы где, а в спецназе служишь. Знаешь ведь?

— Знаю, — согласился я.

— Вот то-то же, подписывай и не ерепенься. Тебя бы и так отпустили, но помурыжить пару дней надо было, порядок такой, чтоб не думал, что в сказку попал.

— Разрешите вопрос?

— Валяй, сержант.

— Что с Чингизом Керимовым, тем человеком, который меня к своим вывел?

— Нормально с ним всё, не переживай. Твой кореш сейчас уже в Краснодаре, ценный кадр оказался. Торгаш, много путешествовал, многое знает, связи имеются неплохие, так что у него всё будет хорошо.

Что хотел узнать, я узнал, а потому, подписав бумагу об отказе от претензий, собирался покинуть кабинет гостеприимного капитана Стахова незамедлительно.

— Разрешите идти? — обратился я к следователю.

Вместо ответа, он вновь закурил и сам задал вопрос:

— Сержант, а на нас, на госбезопасность, поработать не хочешь?

— Смотря что делать, товарищ капитан. — Мой ответ был краток.

— Не переживай, на друзей твоих и сослуживцев стучать не придётся, для этого есть совершенно другие люди. В основном, работа предстоит по твоей специальности, разведка, но не в составе группы, как у вас в батальоне, а в одиночку. Ты себя показал неплохо, в передряге выжил, в плену уцелел, к своим выбрался, а это очень немало.

— Это предложение сверху, — ткнул я указательным пальцем в потолок, — или ваша инициатива?

— Молоток, шаришь, что к чему, сержант. Инициатива моя, но думаю, что наверху её поддержат, нам, как и любой хорошей структуре, люди всегда потребны. Ты подумай пока, и если тема выгорит, то тебя найдут.

— Согласен.