И меркнет свет - Кейти Роуз Пул Страница 37

– Ты это слышишь? – внезапно спросил Эвандер, прервав рассуждения о плюсах эндаррионских шнурков для жакетов.

– Слышу что? – спросила Беру.

– Кажется, кто-то ходит взад-вперед за дверью, – ответил Эвандер, встав на ноги, чтобы разузнать, в чем дело.

Он был прав. Слышался ритмичный стук шагов, который Беру сначала приписала покачиванию корабля. Ее живот сжался от нервов.

Эвандер высунул голову за дверь и тут же закрыл ее, повернувшись к Беру с проказливым блеском в глазах.

– Это тот красивый мечник. Мне впустить его?

Он мог говорить и о Джуде, но Беру инстинктивно поняла, что это Гектор. От него исходила нервозность, которую она ощущала.

– Я выйду, – сказала Беру, встав с постели. – А ты оставайся тут.

Ей понадобилось мгновение, чтобы набраться храбрости и открыть дверь.

С момента их прибытия на корабль Гектор держался подальше от нее. Беру не понимала, на что надеялась. Казалось, он почувствовал такое сильное облегчение, был так ужасно и болезненно рад увидеть ее в цитадели, но после побега не пытался отыскать. Должно быть, она испугала его всем тем, что произошло на берегу.

Или, возможно, он совсем не был рад ее видеть. Возможно, снова, чувство облегчения Беру при виде Гектора передалось ему посредством их странной связи.

«Он не любит тебя», – напомнила она себе. Он только так считал, потому что Беру вылила на него собственные чувства и исказила его эмоции.

Ей стало плохо от одной только мысли об этом. Но девушка подавила это чувство, открыла дверь и вышла в коридор.

Гектор вышагивал спиной к Беру, но, лишь услышав, как открывается дверь, повернулся лицом к ней.

Долгое неловкое мгновение они смотрели друг на друга.

– Э, – наконец произнес Гектор. – Как… как ты?

Беру ответила не сразу.

– Лучше, чем шесть дней назад, полагаю. Я так и не поблагодарила тебя. Тебя, принца Хассана и Джуда за то, что спасли нас.

– Вообще-то это ты нас вытащила оттуда, – ответил Гектор.

И в результате бог чуть их не убил.

– Нам нужно поговорить о том, что случилось на пляже, – внезапно сказал Гектор. – Я же это не придумал, да? Я что-то с тобой сделал. С богом.

Он казался таким неуверенным, почти испуганным, и долгое мгновение Беру не знала, что ему ответить.

– Дело в том, что, когда я использую силу бога, его влияние на меня становится сильнее, – начала Беру. – Я борюсь с ним, хватая частичку себя – воспоминание или чувство, – и держусь за него. Но на берегу я ухватилась не за собственные чувства. А за твои.

– То есть за связь между нами? – робко спросил Гектор.

Беру кивнула:

– Иногда я чувствую, что мои эмоции и мысли подавляет бог. Но твои, они были очень ясными.

Гектор отвел от нее взгляд темных глаз. Беру почувствовала, как в горле поднялось что-то вроде стыда, но она не могла понять, шло это чувство от Гектора или от нее.

– Прости, – наконец сказала она. – Знаю, я многое на тебя взвалила.

Он покачал головой и почесал короткую щетину, и Беру поняла, что он смущен.

– Нет, это же хорошо, да? То есть я рад, что смог помочь.

Странно было видеть Гектора вот таким. Неуверенным. Нервничающим. Противоположностью того, чем он обычно был. Возможно, все дело в боге. Возможно, Гектор не знал, как вести себя с ней из-за угрозы, скрывавшейся в ней.

Это причиняло невероятную боль. После всего, через что они прошли, Гектор все еще видел в ней что-то странное и незнакомое. Словно они вернулись к началу, когда Гектор только узнал, что она неупокоенная, и когда смотрел на нее со страхом и ужасом.

Но сейчас он на нее так не смотрел. Он вообще на нее не смотрел.

– Гектор, – осторожно произнесла она. – Что не так?

– Просто… – Он замолчал. – Вся эта связь между нашими эшами. Все из-за того, что Король Некромант вернул меня из мертвых, а я даже не знаю почему.

Но Беру знала. Или по крайней мере частично.

– Это было одолжение. Он сказал мне об этом тогда, в оазисе, когда ты ушел.

– Но ты мне не рассказывала, – его голос стал напряженным.

Она взглянула ему в глаза:

– А ты не спрашивал.

Кажется, его пристыдило напоминание, что он избегал с ней говорить. Она сглотнула.

– Одолжением для кого?

– Для меня, – раздался голос из конца коридора.

Беру и Гектор развернулись лицом к Страннице, которая стояла в освещенном дверном проеме, такая же красивая и непостижимая, как всегда.

– Твоя жизнь за долг, – продолжила она.

– Какой долг? – спросил Гектор. – Зачем я нужен был тебе живым?

Она ответила спокойным взглядом на его разгоряченный, и Беру чувствовала, что один пытается победить другого.

– Я нашла твое тело в Медее, там же нашла и Эфиру. Я поняла, что произошло и что если Беру предстоит стать сосудом древнего бога, то твое воскрешение ослабит его. И я оказалась права, не так ли?

– Ты про связь между нами? – спросил Гектор. – Я поэтому жив?

Взгляд Странницы сосредоточился на нем, что-то просчитывая. Но Беру заметила намек на что-то еще, похожее на печаль.

– Полагаю, была и другая причина. Наверное, я чувствовала вину. Потому что поспособствовала твоей гибели.

Беру уставилась на нее:

– О чем вы?

Гектор казался таким же ошеломленным.

– Все происходящее, – сказала Странница, – вызвано моим… ну, вмешательством, наверное. Паллас назвал бы это так. Я направила вас всех на путь столкновений.

Беру обратилась к воспоминаниям и поняла:

– Вы отправили меня и Эфиру на поиски Антона. А потом Антон и Эфира оказались узниками в цитадели, где их и нашел Гектор.

– Так вы знали, что это произойдет? – спросил Гектор. – Это все?

Странница указала на себя:

– Пророк. Помнишь?

Они уставились на нее.

– Конечно, все немного сложнее, – махнула она рукой. – Я больше не способна видеть будущее. Все мы потеряли эту способность после финального пророчества. Но после тысячи лет наблюдений, как они сбываются, я неплохо умею догадываться.

– Так вы подтолкнули нас друг к другу, – сказал Гектор. – Зачем?

– Чтобы «заставить Век Тьмы отступить», – ответила она. – Я верю в вас. Во всех вас. И я верю, что вы исправите ошибки прошлого. Мои ошибки.

– Вы думаете, что можете просто передвигать нас, как пешки? – спросил Гектор, сжав кулаки по бокам. – Мы же не карты в колоде канбарры. Мы люди с собственными жизнями, у нас есть собственная воля.