Путь аргоси - Себастьян де Кастелл Страница 37

Служанка по-прежнему нависала над нашим столом, ожидая, как мне показалось, доплаты за комнату. Дюррал принялся рыться в кошельке, но опрокинул полупустую кружку с вином. Он выругался и рухнул на четвереньки, с пьяной неуклюжестью ловя посыпавшиеся на пол монеты. Подмигнув служанке, Дюррал собрал их и ссыпал в кошелёк. Все, кроме одной – той, что тихонько покатилась к ножке моего стула. Монета была золотой, со сверкающим синим камнем в центре, и стоила больше, чем весь этот город. Она грозила объявить миру о своём присутствии, пока я не наступила на неё ногой.

Если медная монета с серебряным центром была ноблем («аристократом»), а серебряная монета с золотым центром – совереном («правителем»), то как бы вы назвали золотую монету с сапфиром? Что больше правителя? Империя!

Дюррал Бурый в пьяном угаре неуклюже заигрывал со служанкой, а та предложила ему тихое место, где он мог сделать со мной всё, что считал нужным. В процессе Дюррал уронил на пол золотисто-сапфировый империал. Сколько он может стоить?

Я никогда раньше не видела империал. Его стоимость была за гранью моих самых смелых фантазий. Любой вор, вступивший в команду Чёрного галеона с такой монетой, стал бы главарём банды. Наверное, вскоре его убили бы, но какое-то время он бы жил на полную катушку.

Заполучив империал, я больше никогда не буду страдать от голода и жажды, всегда найду тёплое место для ночлега. Я смогу жить в особняке, наняв для охраны дюжину самых искусных и жестоких головорезов на континенте. Людей настолько мерзких, что на них бы не подействовал мой ошейник, а жадность заставляла бы их хранить мне верность. Богатство означало свободу. Я даже не подозревала, как сильно мечтаю о ней, пока не увидела, сколько денег вмещается в один маленький золотой диск.

Дюррал снова забрался на стул, тут же откинулся назад – так что спинка упёрлась в стену – и тихонечко захрапел. Я глянула на его умиротворённое лицо. Оно было таким добрым! На ум поневоле пришёл вопрос: не запаниковала ли я, услышав слова служанки? Может, все её недомолвки действительно были только намёком на секс?.. Впрочем, горные львы тоже выглядят невинно, когда спят.

Пальцами левой ноги я придвинула золотую монету поближе к себе, краем глаза следя за движениями служанки. Мы остались в таверне одни, поэтому когда я увидела, что она повернулась спиной и принялась протирать стойку, я наклонилась и почесала щиколотку. Тот же приём я несколько раз использовала во время игры «Рукава вора» – и это отлично работало.

Пёс Дюррала сидел в углу, у ног своего хозяина, и смотрел на меня. Интересно, знал ли он, что я делаю? И понимают ли собаки разницу между золотым империалом и медным плевком?.. Но тут пёс зевнул и положил морду на лапы.

Держа монету в правой руке, я повернулась и нахально спросила служанку:

– Где уборная?

– Снаружи, в кустах и грязи, – ответила она, не взглянув на меня. – Именно там, откуда ты явилась. И где тебе самое место.

– Спасибо, госпожа, – сказала я, словно обращаясь к прекрасной богатой даме вроде сэра Розариты.

Надо было сделать для женщины хотя бы это – ведь мы больше никогда не увидимся, а Дюррал, проснувшись, разозлится на неё за то, что позволила мне сбежать. Она – так же, как и он, – разумеется, не могла вообразить, что гадкое существо вроде меня откажется от еды и крова, даже если ради этого придётся стать чьей-то игрушкой.

Я насчитала тринадцать шагов, прежде чем добралась до дверей таверны. Ещё тринадцать – прежде чем оказалась на противоположной стороне улицы. Одна тысяча сорок два шага до границы городка. И больше, чем я могла сосчитать, – до следующего города, где я намеревалась обменять монету на всё, что мне было нужно в этой жизни. Еда. Очень много. Новая одежда и починка пальто. Кровать в лучшей гостинице, какая у них есть. И, конечно, хорошая выносливая лошадь. Может, даже собака.

Духи мёртвых, добрые и жестокие, какой же я была глупой девчонкой!