И оживут слова, часть IV - Наталья Способина Страница 37

— Мама, рыба готова! — радостно закричал Димка. — Только у нас нет тарелок. И вилок тоже.

Я поднялась с гальки и направилась к камню, на котором было разложено мое платье. Приближаться к Альгидрасу, будучи в белье, мне не хотелось. Платье почти высохло. Во всяком случае, надевать его уже было не слишком неприятно.

Я ожидала, что у костра будет жарко, но морской бриз приносил приятную прохладу. Сперва я удивилась, впрочем, быстро вспомнила, кто тут у нас ответственен за природные явления. Кстати, джинсы на Альгидрасе выглядели абсолютно сухими. Возвращение сил в чистом виде. Впрочем, возможно, и в нашем мире они никуда не пропадали. Проверить я, увы, не могла.

Рыба оказалась разделена на большие куски, тарелками, к Димкиному восторгу, служили листья какого-то растения. Я приняла импровизированную тарелку из рук Альгидраса и с подозрением принюхалась. Он тем временем принес Димкину одежду и помог сыну одеться. Сам тоже натянул футболку.

— Дима, осторожно, там могут быть кости, — предупредила я.

— Мы их выбрали, — гордо сообщил Димка и, к моему изумлению, принялся за еду.

В первый раз на моей памяти мой сын ел рыбу. Наверное, дело было в том, что он сам принимал участие в организации этого обеда.

На удивление, рыба оказалась вполне съедобной и кости повара из нее действительно выбрали.

После обеда Димка вновь уселся складывать пирамидку из камней, объявив, что построит самую высокую пирамиду в мире. Я была назначена главным зрителем и судьей. Альгидрас засыпал галькой остатки костра и присел рядом со мной. Некоторое время мы молча наблюдали за ребенком.

— Я не планировал переход. Я просто вас защищал, — наконец произнес Альгидрас.

— Правда? — деланно удивилась я, повернувшись к нему. — Дарим говорил то же самое. Но именно ты, а не он, проявил агрессию. Он просто хотел поговорить.

— Он просто хотел вас убить, — сжав зубы, процедил Альгидрас.

— Это лишь с твоих слов.

— Ты веришь ему больше, чем мне? — уточнил Альгидрас, прищурившись.

— Знаешь, да, — ответила я. — Я знаю его много лет и за это время ни разу не поймала его на лжи. А тебя за несколько месяцев знакомства только на этом и ловила.

Глаза Альгидраса расширились.

— Надя, ты не можешь верить ему больше, чем мне. Он хотел тебя использовать, — прошептал он.

— Он лишь хотел, а ты использовал. У вас у всех тут был план по производству волшебных мальчиков. Ты обманом ввел меня в какой-то там обряд, сделал так, чтобы Димка родился, потом выбросил нас в мой мир, а когда Димка немного подрос, чтобы с ним было поменьше возни, забрал обратно. Со скольких лет у вас учат мальчиков? С шести как раз? Ты ведь планировал забрать его в шесть, но Павел Николаевич внес коррективы, так? Ты ведь не собирался появляться в нашей жизни еще некоторое время?

Альгидрас отвернулся к морю и на миг сморщил переносицу. После непродолжительного молчания он произнес:

— Я не знаю, как убедить тебя, что я не вру, но получилось так, как получилось. Ты можешь злиться, но это ничего не изменит. Мы здесь, и тебе придется с этим смириться.

— Вот как ты заговорил? Что, даже не попытаешься убедить меня в своей неземной любви? Вдруг я растаю и соглашусь на все твои условия?

Альгидрас усмехнулся и, почесав локоть, пробормотал:

— Ты растаешь, как же. Если уж от Дарима за столько лет не растаяла, хотя он аэтер и может усилить любое чувство…

Я некоторое время смотрела на его профиль, гадая, он действительно не понимает или прикидывается идиотом. Да будь Дарим хоть трижды этой их аэтер, даже усиленная во сто крат симпатия к нему не смогла бы перебить мои чувства к этому мальчишке. А вот недоверие вполне могло, как бы ни было больно с этим мириться.

Подтянув колени к груди, я обхватила их руками.

— Где мы?

Альгидрас прикрыл глаза и после паузы произнес:

— От Свири далеко. Точное место не знаю.

— То, что мы далеко от Свири, поняла даже я. Здесь климат совсем другой.

Альгидрас повернулся ко мне.

— Ночью я смогу сказать точно, где мы. Пока знаю только, что это остров. Большой. На другой его стороне живут люди.

— Ты же чувствуешь силу. В них она есть?

После паузы он неопределенно пожал плечами.

— Я чувствую силу, но это может быть кто-то вроде Той, что не с людьми.

— Не стихии?

— Не похоже. Я чувствую неясно. Возможно, здесь… святыня.

— Час от часу не легче, — пробормотала я.

— Как только я пойму, что это, я скажу тебе.

— Ну конечно! — усмехнулась я.

Он вздохнул и накрыл мои пальцы ладонью. Я выдернула руку.

— Надя, тебе придется смириться с тем, что мы оказались здесь, — произнес он. — И чем скорее ты это сделаешь, тем будет лучше для всех.

— А если я не смирюсь?

— Не усложняй, пожалуйста. Диме нужна помощь. В нем есть силы стихий. Один он не справится. И еще… женщина не может здесь быть одна. Она должна быть при муже.

Я рассмеялась так громко, что Димка на миг оторвался от пирамидки и посмотрел в нашу сторону, на всякий случай посмеялся за компанию и продолжил игру.

— Это ты так романтично предлагаешь мне выйти за тебя замуж?

Альгидрас некоторое время смотрел мне в глаза, а потом, вздохнув, повернулся к морю.

— Ты говорила, что у тебя там был мужчина. Это был Дарим, да?

— Тебя это не касается, — отрезала я, понимая, что, учитывая наше предполагаемое родство с Павлом Николаевичем, теперь моя легенда звучит дико.

Альгидрас медленно кивнул.

— Я понял, что я тебе не нужен, — произнес он. — Но я не могу оставить Диму. Сумиран говорил, что мы вернемся туда, где начнут сбываться пророчества. Скорее всего нам придется здесь задержаться.

Он замолчал, и я, не выдержав, спросила:

— Надолго?

— Я не знаю. Я имел в виду, что, если мы здесь задержимся, ты… можешь выбрать любого мужчину.

— Вот те на, — удивленно протянула я. — А как же обряд, как же то, что я вошла в твой род?

— Это был просто обряд, — не глядя на меня, произнес он. — Алвар немного приукрасил. Как обычно.

«Просто обряд». Как с той женщиной из деревни хванов. Вот только пятнадцатилетний Альгидрас, кажется, всерьез в нее влюбился. Этот же, более взрослый вариант, наверное, совсем не умел любить.

— Димка значит для тебя хоть что-нибудь? — спросила я, потому что понимала, что это, может быть, последняя возможность откровенно поговорить.

Альгидрас вновь сморщил переносицу, усмехнулся и, по-прежнему глядя на волны, произнес: