Отбор для невидимки - Дарья Вознесенская Страница 37

Конечно, тем, что меня «удалили» с приема, вэй-ган оказал мне огромную услугу. Без риска быть приглашенной на танец, а также без необходимости и дальше объясняться со стражем у меня, прямо скажем, было гораздо больше шансов остаться нераскрытой во всех смыслах.

Помешало ли это мне обидеться?

Нет.

Потому что проявлять свое недовольство или что там было — даже мысленно я старалась не произносить слово ревность — можно было по-разному. И пусть болезненность его высказывания оказалась связана больше с моим внутренним самоощущением, чем с реальной действительностью, я не собиралась подавлять негативных эмоций.

И на утреннюю прогулку даже не вышла. В последующие дни тоже.

Могу же я уставать от суеты рабочих будней?

И в библиотеку не ходила. Пусть мне до зуда в руках и ногах хотелось добраться до полки с книгами, связанными с этикетом — там вроде бы было несколько довольно увесистых томов со схемами танцев, которые хоть и не помогли мне бы отрепетировать должным образом, но я хотя бы не испугалась бы дальнейших приглашений. И неуклюже, но могла бы попробовать…

Хотя кто меня теперь пригласит? И на прием я вряд ли попаду…

Ну и, естественно, я не ходила в левое крыло и даже не приближалась к вэям-стражам, которые вели, надо сказать, довольно активный образ жизни: много выезжали верхом — так что порой отсутствовали целыми днями — много ели и пили, а также играли в азартные настольные игры, аналогом которых я бы назвала нарды и го.

И надо сказать, что подобная тактика принесла свои плоды… Или не принесла?

Во всяком случае вэй-ган — то больше не появлялся. Чтобы порычать там или еще что… Но он и не появлялся чтобы выдать что-то вроде «Мэсси Шайн, вы избегаете меня? Простите если обидел…» И спустя несколько дней я поняла — не появится.

Все-таки я оказалась клинической идиоткой.

Мало того, что сама не знала, чего мне хочется — не видеть его больше, не напоминать себе, что я могла бы стать ему кем-то большим, чем слугой… Другом, например. Или же, напротив, встретиться и услышать извинения, а то и пояснение его поведению…

Так я еще и посмела расчитывать на некое особое отношение ко мне.

По размышлении я поняла — он мог даже не заметить, что сильно задел меня, просто высказал раздражение в свойственной ему манере. А то, что я высказалась в ответ… с чего я решила, что это может его как-то осадить?

Ведь если вспомнить его поведение и довольно специфическое чувство юмора, а также слова и высказывания различных людей в отношении Эрендарелла, можно предположить, что бытность чудовищем не слишком-то изменила его истинный характер и образ действий. Так, добавила некоторые ограничения и особенности.

Вполне возможно ребенком ему прививали доброе начало, но происхождение и дальнейший опыт наложили отпечаток — он, вполне логично, вырос ловеласом и циником… ну или частично им стал. Не слишком заботящимся о впечатлении, производимом на других людей. И новый облик разве что усугубил мизантропию…

Мне ли это исправлять? Пусть жена его будущая исправляет! А я больше не буду… думать об этом. Ага, после того, как размышляла почти всю ночь…

Не стоило мне… размышлять. Даже если он… проникнется ко мне какими-то добрыми чувствами, а я… окажусь готова на них ответить, мне ничего не светит. И чем лучше я буду это понимать, тем спокойней сделается мое существование.

От подобных мысленных споров и рассуждений, а также принятого решения перестать, наконец, рефлексировать и страдать по хозяину дома — я всего лишь его служанка, и негоже верить во что-то большее — стало и правда спокойней. Я даже отказалась от своего инфантильного решения забыть о столь любимых прогулках или библиотеке. И снова вышла на улицу, едва рассвело.

Голова была тяжелой — сказывался недостаток сна — но, постепенно, я ощутила энергию зарождающегося дня. Моя походка сделалась уверенней, а на лице самопроизвольно появилась улыбка.

К дому я возвращалась в замечательном настроении.

— Мэсси Шайн… Мара, — улыбнулся мне поднимающийся на крыльцо мэрр управляющий. Не так давно мы решили, что нам вполне приемлемо называть друг друга по имени, и я была рада этому решению. Все таки бесконечные расшаркивания тяжело давались тем, кто к ним не привык с детства… А так у меня появлялось ощущение призрачной близости. К тому же, Эйкоб мне нравился… при других обстоятельствах я бы даже подумала о нем, как о возможном партнере. Останавливало несколько вещей.

Во-первых, он очень сильно напоминал мне мужа-предателя. Не внешностью, нет… Но тот, как и Эйкоб, был мил, предупредителейн, легок в общении… Собственно, я на это и повелась. На чуть неловкие жесты, подвижную мимику, готовность выслушать и угодить. И теперь все, что ассоциировалось с таким набором качеств, вызывало у меня инстинктивное отторжение.

Во-вторых, завести интрижку на рабочем месте не удалось бы. Уж не знаю, считалась ли я девственницей… я не готова была об этом спрашивать. Но точно считалась девушкой из приличной семьи — а значит просто так встречаться с мужчиной не могла, только как с женихом. И не могла бы спать с ним, вон как Тилла с вэй-ганом…

Черт, ну почему я опять о нем подумала?!

— Эйкоб, рада вас видеть… Последнее время вы в разъездах, и вот, снова куда-то направляетесь.

— Вэй-ган Эрендарелл заинтересовался… своими владениями и теперь чаще отправляет меня с поручениями, — со вздохом пояснил мужчина. — Вот и сейчас…позавтракаю и…

— Вы не будете против моего присутствия? — спросила быстро.

— Нет конечно…Быть может устроимся в столовой? Мне порой за этой суетой и многочисленными гостями не хватает наших разговоров.

Я радостно согласилась.

Может и зря я не присматриваюсь к нему? Земля Землей, но если я останусь в это мире… до конца жизни, мне следует подумать о своем будущем не с точки зрения работы.