Шептуха - Катажина Береника Мищук Страница 37

Сквозь кровь, стекающую по лицу, он увидел Дроговита. Мужчина поднял упавший Дагоме меч и крепко сжал его обеими руками.

– Прекрасное оружие, – произнес он, разглядывая клинок. – И весьма необычное. Разве мечи викингов не сплошь одноручные?

Воевода полян, презрев ужасные раны, рванулся вперед, но несколько воинов, обхвативших его за плечи, держали крепко. Дроговит испуганно отпрянул.

– Не рычи, пес. Ты никто, всего лишь жалкий бродяга. В твоих жилах течет крестьянская кровь. Ты думал, что сможешь победить меня? Меня?! Законного правителя этих земель?! – Разъяренный Дроговит подошел ближе и уперся мечом в грудь Дагоме в области сердца. – Я всегда выигрываю.

Острие меча вонзилось в вощеные кожаные пластинки, из которых был сшит легкий доспех викинга. Клинок медленно пронзал один слой за другим, пока не коснулся тела, и воевода полян почувствовал, как металл холодит кожу.

– Передавай от меня привет богам.

Дагоме до самого конца не отрывал яростного взгляда от глаз Дроговита. Он стиснул кулаки, представляя, как сжимает его горло и с последним вдохом выдавливает из него жизнь.

– Ты трус. Я вернусь с того света. Вернусь, чтобы отомстить, – пообещал он с улыбкой.

Острие пронзило кожу и скользнуло меж ребер прямо в гордое сердце молодого воеводы, которое сжалось в последний раз, словно нежно обнимая металл, и застыло. Боль стала невыносимой. Перед глазами замелькали черные пятна. Становилось все холоднее, и он уже почти не чувствовал онемевших членов. Но, несмотря ни на что, улыбка не исчезла с его лица.

– Я вернусь… – успел добавить он, прежде чем упал на землю.

Последнее, что он увидел, была безоблачная синева неба, а последнее, что услышал, – стон отчаяния его воинов.

* * *

Солнце стояло высоко в небе, дивясь заваленному телами полю боя. Кровь впиталась в плодородную черную землю к радости богини Мокошь.

Внезапно Дагоме открыл глаза и закашлялся. Из уголка рта потекла кровавая пена. Он захрипел, не в силах отдышаться. Боль в груди была невыносимой, не давая ему вдохнуть.

Мертвец заморгал, ослепленный солнцем. Золотой диск, казалось, издевался над ним. Как он мог сиять, как ни в чем не бывало, как будто Дагоме сегодня не погиб.

Мужчина попытался пошевелиться, но левая рука не слушалась. Он протянул правую руку и попытался дотянуться до рукояти меча, но та находилась слишком далеко. Тогда он крепко ухватился за лезвие, и застонал от боли, когда застрявший в теле меч дрогнул в ране.

Десятки безумных мыслей пронеслись в голове Дагоме. Он никак не мог выжить. Удар прямо в сердце смертелен.

Он ведь и правда только что умер. Чувствовал, как его жизнь вытекает из тела вместе с кровью.

Дагоме снова потянул лезвие и, взвыв от боли, постепенно извлек меч. Из раны на груди пульсирующим фонтаном хлынула кровь. Рука бессильно упала вместе с тяжелым мечом. Он дышал неглубоко, стараясь шевелиться как можно меньше.

Постепенно кровь перестала течь, дыхание выровнялось. С трудом ему удалось сесть и внимательно осмотреть рану. Левая рука снова слушалась, и мужчина осторожно пошевелил ей.

Оглядевшись, он увидел, что все поле покрыто телами павших воинов, большинство которых было одето в его цвета. Некогда живые люди теперь были разбросаны как поломанные куклы с причудливо изломанными конечностями. Дагоме увидел своих верных дружинников, поверженных неподалеку от того места, где он лежал.

Он всех их подвел своим безрассудством и безумной жаждой крови.

Юноша сбросил с себя доспех, разорвал одеревеневшую от запекшейся крови рубашку и коснулся груди. Прямо под сердцем зияла рана в несколько сантиметров, которая уже перестала кровоточить. Меч почти пронзил его насквозь, но он чувствовал, что его сердце по-прежнему бьется ровно и сильно. Боль исчезла. Он мог свободно дышать.

Дагоме вспомнил выпитый перед боем настой из цветка папоротника и понадеялся, что старик еще жив, чтобы рассказать ему о прочих свойствах зелья.

Глядя на горизонт, за которым раскинулись земли велетов, он подумал о Дроговите, который, вероятно, пустился в обратный путь, покрытый славой, и мрачно улыбнулся.

– Я вернулся… – прошептал он.