Его добыча - Алена Медведева Страница 37

Почему?

Этот вопрос я задавал себе снова и снова, всё время, прошедшее с момента захвата корабля. Очень уж многое из того, что происходило, оставалось для меня необъяснимым.

Неумолимо продвигаясь к цели — спасению выживших эдаити — я осознавал, что одновременно с любыми своими действиями неизменно отслеживаю всё, связанное с моей добычей. Используя нематериальные возможности для контроля за происходящим внутри и вне транспортника, постоянно ощущаю словно бы отдельный канал — некий фрагмент своего сознания, соединяющий меня и Трою. Предвосхищая угрозу, анализировал возможности её тела, уязвимого в сравнении с навязанной нам оболочкой.

Пока мне всё удавалось. Я не позволил уничтожить нас и защитил от прямого удара, приложив максимум сил для поддержания стабильности защитного экрана корабля. На станции, преодолевая сопротивление противников, выпил так много энергии, как мог, и во время атаки отдавал её без толики сомнений. Я тратил свой запас без оглядки, зная, что рядом есть пища — те, кого смогу выпить в любой момент. И выпью. В этом их единственное предназначение — служить едой таким, как я.

Троя была одной из них, но… Но почему-то только её я читал словно открытую книгу. Она постоянно была в моей голове. И именно ход её мыслей заставил меня послать своим приказ — принять её знания, когда возникла проблема с Риш..

Со всеми амиотами, что мы вытащили из лабораторий на станции, — явные проблемы. Каждый из нас прежде был на их месте и точно знал — они нуждаются в поддержке. А моя добыча имела свои представления о том, какой эта помощь должна быть.

Может, именно этим Троя меня заинтересовала? Сделалась настолько привлекательной, что я с одинаковой жаждой желал и выпить её досуха, и продлить присутствие рядом чуть ли не до вечности?..

Да, для меня стало равнозначным: сохранить моих эдаити и сохранить мою исключительную добычу. Или даже второе желание вышло на первый план? Близость Трои странным образом помогала концентрироваться. Я оставался спокоен и всесилен, когда ощущал эту самку близко. И чем ближе — тем лучше.

Руководствуясь этим выводом, какое-то время я вовсе не выпускал её из рук. Так было легче распластаться сознанием по всему звездолету, растворяясь в сгустках энергии питавших его работу систем, в бесконечном числе атомов, составляющих окружающую нас рукотворную материю. Если жизнь эдаити и моей добычи зависит от этого бессмысленного творения никчёмных материальных, от того, что они называют транспортником, — я разберусь в его устройстве. Сам познаю принципы его работы, подчиню их себе.

Скользя сознанием по механизмам корабля, я не упускал ни единого слова Трои, ни одного движения. Не только мысли, но и близость позволяли мне придерживаться плана. Запредельное напряжение, сопротивление на грани возможного и… мысли о том, что она рядом! Что я не могу потерять свою добычу! Она стала моим соратником и сильнейшим мотивом освоить новую клетку, в которую мы, в надежде на спасение, уже по собственной воле заточили свои физические оболочки.

Почему так?

И почему Троя полагает победой то, что мы ускользнули от преследователей?

Это очередная наивная мысль, свойственная материальным, не понимающим, что пространство и время не такие уж непреодолимые преграды… К тому же мы вовсе не победили — всего лишь выжили.

Нельзя считать победой существование в металлической конструкции, неведомым мне образом приблизившейся к многомерности — моему родному миру. Транспортник не достиг и не пересёк границы с ним, но так близко подошёл, что я это почувствовал. Ощущая знакомые полевые вибрации, рвался к ним и мысленно рычал от бессилия, наткнувшись на барьер. Жёсткий, прочный. И не мог понять: то ли мне не хватает энергетических возможностей вернуться в мой истинный мир, то ли кокон из материи является непреодолимым ограничением.

«Не получается, — видимо предприняв такую же попытку, сообщил Орш. — Нам отсюда не уйти. И в многомерность не вернуться».