Лунное сердце - Чарльз де Линт Страница 37

Когда начался этот сон? До того как она нашла кольцо? Она подняла руку и посмотрела на него. Даже в сумраке леса она отчетливо его видела. От него исходило какое-то тусклое сияние. Интересно, а само-то кольцо реально? Или сон начался после того, как она его нашла?

Она вспомнила людей, похожих на животных: один — на оленя, другой — на медведя, и еще кто-то, тоже похожий на медведя, но со зловонным дыханием и разверстой пастью… Это зловещее существо она видела всего раз, а ощутила его присутствие дважды. Когда видела, это было связано с падением костяных дисков. Потом она почувствовала его присутствие — сначала очень мимолетно, когда инспектор из Конной полиции допрашивал ее в «Веселых танцорах», а потом в ресторане.

Сара закрыла лицо руками. Что же с ней происходит? О Боже! А что, если ничего этого не было? Что, если она просто сошла с ума?

Сара подняла голову, вытирая глаза от непрошеных слез. Лес был слишком настоящий, не такой, как бывает во сне. Придется примириться с мыслью, что каким-то образом ее переместили сюда, однако зачем? Это оставалось загадкой! Наверное, она попала в Квебек. На холмы Гатино например. Надо идти. Она дойдет до какой-нибудь дороги и оттуда доберется до дома. Сара раздумывала, в каком направлении ей двинуться, и решила, что будет ориентироваться по звездам. Вот и окупятся все те вечера, когда она мечтательно рассматривала звездное небо.

Она встала и снова заколебалась. Если кто-то действительно забросил ее сюда, значит, он преследовал какую-то цель? Что, если кто-нибудь затаился поблизости и наблюдает за ней? А вдруг это какой-то маньяк, который только и ждет, когда она окончательно потеряет самообладание, и тогда набросится на нее с топором? У нее снова задрожали ноги.

Она встала на колени и принялась разгребать подстилку из сосновых иголок, пока не нашла палку, достаточно длинную и толстую, чтобы служить дубинкой. Сара обломала торчащие во все стороны сучки и поднялась, размахивая ею. Правда, лучше она себя от этого не почувствовала. В лесу было так тихо, что даже становилось страшно. Сара слышала свое неровное хриплое дыхание — хороший ориентир для того, кто крадется за ней. Крадется! Почему она произнесла это слово? Сара несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, немного успокоилась, сделала шаг, другой, стараясь не наступить на сучок, и сама удивлялась, как бесшумно она двигается.

А если это все-таки сон? Теперь она уже ничего не могла понять. Если это сон, значит, ей ничто не угрожает, ведь так? Всегда можно проснуться, когда начнутся всякие ужасы. Эти мысли утешали Сару, но в каком-то уголке мозга тихий голос продолжал твердить: «А как насчет тех людей, кто умирает во сне? Может, они умирают оттого, что вовремя не проснулись?»

«Двигайся, — говорила она себе. — Начинай двигаться. Нечего топтаться на месте, до добра это не доведет!»

И снова она пошла или, вернее, заскользила.

Она отбрасывала все вопросы, возникающие у нее в голове, и продолжала идти по лесу. Она прокладывала себе дорогу, петляя, как пантера, неслышно, как привидение, как вода, стекающая по холму. С несвойственной ей педантичностью Сара обходила деревья и уклонялась от торчащих веток. Не верилось, что она идет по земле. Казалось, она плывет быстрей и быстрей, и вот уже все, что ее окружало, затуманилось и стало расплываться у нее перед глазами.

«Значит, это все-таки сон, — подумала она с благодарностью. — Скоро я проснусь, и все будет хорошо».

Лес то ли редел, то ли начал исчезать. Сара не позволяла себе беспокоиться. Это сон. Если она будет плыть по течению, то скоро проснется. Сны не длятся вечно. Как правило, они продолжаются всего несколько минут, если измерять их в реальном времени, хотя, когда вы видите сны, они кажутся вам длинными. Во всяком случае, она где-то читала, что именно так и бывает.

Сара замедлила шаги, чтобы осмотреться. Она все еще шла по лесу, но теперь уже ее окружали темные ели, под ногами был ягель, покрывавший пни и поваленные ветром деревья, отчего они казались зеленовато-лиловыми. Медленно пробираясь вперед, Сара вышла на высокий утес. С его вершины открывался вид на широкую морскую гладь. Мыс, на котором она стояла, — растрескавшийся известняк — футов на триста возвышался над линией берега. Под ним тянулись песчаные дюны, отлогие берега и соленые болота.

Она долго стояла как зачарованная, любуясь красивым видом, глубоко вдыхая запах соленой воды, который доносил до нее ветер. Припасенная ею дубинка выпала из ослабевших пальцев.

И вдруг что-то будто поманило ее, она повернула направо и пошла по берегу к югу. Миновала утесы, заросшие кустами диких роз, еловую рощу, несколько кедров. Она чувствовала, как что-то притягивает ее все сильней, и снова заторопилась. До нее долетал какой-то звук, и Сара никак не могла понять, что это. Звук был тихий, далекий, но настойчивый, как звон колокола, призывающий прихожан в церковь. Чистотой своей он тоже напоминал колокол, но на самом деле это было что-то другое. И только когда Сара дошла до длинной, усыпанной галькой прибрежной полосы, она наконец поняла, что это.

Играли на арфе.

Сара остановилась, прислушиваясь. Шум моря, мягкий плеск волн смешивался с нежными и жалобными звуками арфы. Вдали Сара увидела поднимавшуюся над берегом высокую скалу и вдруг поняла, где находится. Однажды летом она с Джеми провела здесь несколько недель. Это была скала Персе, по-видимому названная так Шампленом [69], — огромная, похожая на корабль скала, которая, подобно выброшенному на берег киту, смотрела на залив Святого Лаврентия. Сара вспомнила, как увидела эту скалу днем и была поражена. Сейчас, при лунном свете, она внушала ей благоговейный страх.

При лунном свете… Но дело было не только в лунном свете. Дело было в том настроении, которое зрело в ней весь этот день, — легкое обострение чувств, смешавшееся сейчас с ее странным сном. Сара прислушалась к звукам арфы, печальным и звонким.

Страх прошел. Ступая по гальке, Сара не задумалась о том, почему не видит огней деревушки Персе и статуи на вершине горы Святой Анны, статуи, служившей ориентиром для рыбаков, вышедших в море. Она видела только скалу, море да игру лунного света на берегу. Слышала только шум волн и мягкие печальные звуки арфы. И искала только арфиста.

Она нашла его у подножия скалы. Он сидел, прислонившись спиной к этому монолиту из известняка, рядом лежала лодка из прутьев и кожи, такие она видела в книжке с картинками по истории Ирландии. У ног арфиста сидела тощая собака — одни глаза да шерсть. Когда Сара приблизилась, собака подняла голову и тихо завыла. Отведя руки от струн своего инструмента, арфист повернулся к Саре.

И потрясенная, Сара узнала его. Это был человек, изображенный на найденном ею рисунке. Он казался моложе, но все равно это был он.

Сара остановилась, немного испуганная, и вдруг смутилась.