Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба» - Василий Звягинцев Страница 37

План переговоров, тщательно отработанный Ляховым и Ферзеном, оказался скомкан. Неправильно они рассчитали эмоциональный настрой своих партнёров, исходя из собственных взглядов и мировоззрения. Сам факт существования второй России (не в фантастических романах, а наяву) оказал на Президента и его команду такое воздействие, что не потребовался ни политико-экономический доклад барона, ни подготовленные Вадимом «тезисы для дискуссии». Привычка к академическим, почти безэмоциональным симпозиумам «пересветов», где обсуждались любые, самые невероятные с точки зрения здравого смысла проблемы, выставила «теоретиков» в достаточно глупом свете. С точки зрения Императора, конечно.

Ему-то можно было слегка ошибиться в психологическом рисунке своего коллеги, никогда не виданном человеке абсолютно иной культуры и воспитания, но никак не штабистам, на то и поставленным, чтобы в любых обстоятельствах предлагать полководцу оптимальные решения без ссылок на то, что «неприятель» повёл себя «неправильно».

Зато каждый из «друзей Президента» нашёл время, чтобы подойти к вывешенным рядом картам одной и другой России и посмотреть статистические таблицы, касающиеся экономики, военно-стратегических ресурсов, демографии и многого другого, касающегося сравнительного положения той и другой державы на «мировой шахматной доске».

Безусловно, эти материалы впечатление произвели. Другое дело, что не на всех то, что изначально подразумевалось аналитиками.

В какой-то момент рядом с этим «уголком наглядной агитации» оказались Ферзен, Секонд, Фёст и Писатель, профессиональная тяга которого к «пришельцам» была неодолима. Да и после своего сольного выступления он предполагал, что имеет право держаться на равных с этими офицерами. Тем более – по приказу Императора Секонд должен был завтра же вручить ему «Золотой значок». Правда, как и когда, оговорено не было. Вот, кстати, и повод, чтобы от этого частного вопроса перейти к более общим.

Писатель не догадывался, что на самом деле представляют собой Секонд и Фёст, вместе и по отдельности, что один из них его соотечественник (если это слово в данной ситуации применимо, может быть, лучше – современник?) и что каждый из них – стрелок гораздо более высокого класса, чем он. Просто потому, что не по шишкам они мастерски стреляли, а по движущимся и отвечающим плотным огнём объектам, и не на двадцать метров, а на двести и дальше.

Но тем не менее взаимная тяга ощущалась. Пусть и по разным причинам.

У друзей Президента, получивших, пока он, поглощённый беседой с Императором, в буквальном смысле не видел ничего вокруг, возможность пообщаться с вполне на первый взгляд адекватными ребятами «другой России», вызвала энтузиазм, впрочем, довольно противоречивый. Журналист, лично побывавший в их Москве и полностью уверенный в своём психическом здоровье, стремился доказать своим товарищам и новым знакомцам, что темы для дискуссии – заключать союз с другой Россией или нет – вообще не существует.

Стоит всем им побывать на той стороне, и останутся только вопросы исключительно практические. При этом он любовно погладил рукой по пачке газет, в которых едва ли успел просмотреть больше чем по колонке. Этого было достаточно. Он решил – при любой позиции Президента опубликует хоть одну полосу целиком, репринтно – это будет убойным материалом. С соответствующими комментариями, конечно. Народ у нас доверчивый, но здравомыслящий, к чему угодно привычный, «самый читающий в мире, между строк», легко поверит в такую вот «другую Россию», «Беловодье», «град Китеж», если хотите. С гораздо большим энтузиазмом, чем двадцать лет назад – в «великую Америку, где текут реки молока и мёда».

Анатолий взглянул на Писателя, с непередаваемой усмешкой на лице цедящего свой коньяк.

– Что? – спросил тот. – Поддержка собственным мыслям требуется? А я для кого писал с десятого класса? Вы читали. Нравилось вам, как вы в придуманных мною мирах геройствовали? Теперь давайте сами. «Вперёд и вверх, а там…»

– Я, кстати, ваши книги тоже читал, – сказал Фёст, назвавшийся здесь Петром. Он показался Писателю очень похожим на Ляхова, особенно если бы ему сбрить усы и шкиперскую бородку. – Если вы не дурака валяли, так должны сейчас радоваться. Почти всё по-вашему выходит.

– И где же вам это удалось?

– Здесь, где же ещё? Я, чтобы вам понятнее было, из местных. Коллаборационист, так сказать. Из чисто прагматических соображений давно и тесно сотрудничаю и с «Комитетом», с господами-товарищами имперцами – не знаю, как бы их правильнее назвать. Вы тоже подумайте, придётся ведь всё равно какой-то звучный и общепонятный термин придумать, чтобы простому человеку сразу понятно было и прижилось.

– Придумаем, – сказал Журналист.

– Ну, допустим, сотрудничаете, – согласился Писатель, – это весьма удачно, есть хоть одно связующее звено. Но отчего вы сказали в мой адрес «если не дурака валяли»? Интересная, в принципе, оценка…

– Вас что-то задело? Напрасно. Я в том смысле выразился, что либо автор в какой-то мере верит в то, что пишет, либо просто «гонит километраж», зарабатывая на конъюнктуре. Сам же, кроме денег, вообще ни во что не верит…

– Друзья, вы, похоже, не в ту сторону заворачиваете, – вмешался Философ. – Нам сейчас только дискуссии о психологии творчества, взаимоотношениях масскульта и серьёзной литературы не хватает.

– Мы быстренько, – успокоил его Пётр-Фёст. – Если вы допускаете возможность существования придуманной вами модели мироздания, то должны бы сейчас, когда нечто подобное осуществилось, стать нашим самым главным союзником и помощником. Поскольку единственный здесь, кому нет необходимости ломать через колено собственные предрассудки, а также и фобии любого рода. Даже вот Анатолий, по профессии обязанный иметь максимально широкие взгляды, очевидным образом колеблется в диапазоне от любопытства до ксенофобии. Понять его можно. От нечего делать книжки про пришельцев или даже всяческих вампиров почитывать и фильмы посматривать – это одно. Лично в тёмном переулке встретиться – несколько другое. Очень неплохо, если помните, в «Сказке о тройке» звучит речь товарища Вунюкова о недопустимости контакта с инопланетянами.

И он на память процитировал:

– «Вы предложили нам дружбу и сотрудничество во всех аспектах цивилизации. Это предложение беспрецедентно в человеческой истории, как и беспрецедентен наш ответ на ваше предложение. Мы отвечаем вам отказом по всем пунктам предложенного вами договора, мы отказываемся выдвинуть какой бы то ни было контрдоговор, мы категорически настаиваем на прекращении каких бы то ни было контактов между нашими цивилизациями и между их отдельными представителями…» Похоже?