Долгий путь на Бимини - Карина Шаинян Страница 37

– Нет, – сказала Реме и, развернувшись, зашагала к дому.

Глаза Брида налились кровью. Он тяжело вперился в Карререса, и доктор ответил ему ясным, безмятежным взглядом. Лицо Брида становилось все озадаченней. Кажется, только сейчас до капитана начинало доходить, что привезти Барона Субботу на Бимини было самой малой и легкой частью всего дела. Он перепутал Самеди с кроличьей лапкой, безотказно выполняющей желания. Беспомощная растерянность охватывала Брида. Барон наверняка может заставить девчонку ответить взаимностью; но как капитану заставить лоа выполнить его желания? Просить? Уговаривать? Бесполезно. Молить? Проводить ритуалы, приносить жертвы, на которые языческое божество обязано будет откликнуться? Глаза Брида раскрывались все шире. Столько усилий, такие надежды – и что дальше? Понимание, что он ничего не может поделать, обрушилось на Брида. Каррересу показалось, что капитан сейчас начнет с воплем биться головой о планшир. Но Брид все-таки смог взять себя в руки.

– Нос дерет, – пробормотал он. – Ничего, они всегда сначала ломаются. Ты, Барон, не лезь пока – сам справлюсь.

Ти-Жак беззвучно зааплодировал.

– Да ты… – Брид вскочил, сжав кулаки и пытаясь дотянуться до боцмана через втянувшего голову в плечи Шеннона. Шлюпка заходила ходуном; Ти-Жак с преувеличенным испугом схватился за борта.

– Тише, тише, капитан, – продребезжал он. Карререс посмотрел на боцмана. Ти-Жак наслаждался. На его крошечной физиономии был написан чистый восторг заядлого театрала. Поймав его взгляд, Брид тяжело опустился на банку.

– Гребите к старому лагерю, – сказал он и взялся за руль. Руки капитана тряслись.

Навес, который остался после прошлого похода Брида, был скрыт от дома Реме плавным изгибом берега. Крыша из пальмовых листьев, установленная на шатких столбах, еще не разрушилась, но была изрядно побита ливнями. Разгрузив шлюпку, Ти-Жак и Шеннон отправились за свежими листьями, а Брид завалился в гамак и нацедил из бочонка кружку рома.

Карререс, прислонившись к столбу, смотрел на озеро. Навес построили почти напротив утеса, и плеск источника здесь не был слышен. Стояла такая тишина, что, если б не бульканье и бормотание капитана, прерываемое тяжелыми вздохами, можно было бы различить, как где-то в высоких кронах возится мелкая птица.

– Предупреждал меня папаша: встретишь ночью на перекрестке вороную кобылу – молись, чтобы тут же на месте помереть, иначе намучаешься так, что смерть в радость покажется, – говорил Брид, глядя в небо сквозь щели крыши. – Предупреждал, да я не верил. Эта тварь сбежала вечером из конюшни, черт меня дернул в ту ночь выйти на дорогу! Хотел по холодку пройтись…

– Бывают дела, которыми лучше заниматься по холодку, – понимающе вставил Карререс, но Брид его не услышал.

– Я еще тогда говорю Ти-Жаку: смотри, кобыла трактирщика ушла с привязи, не к добру это! На другой день мы сидели в кабаке, Ти-Жак тыкал пальцем в девок и все спрашивал: может, это твоя великая любовь? Или эта? Смеялся… и я смеялся… Думал – эх, папаша, старый ты дурень, ирландские приметы не работают в Новом Свете, здесь свои боги. А видишь, и от них толку нет…

Карререс представил себе старых кельтских духов, одуревших от тропической жары, и улыбнулся. Его мысли незаметно переключились на Реме. Надо будет попытаться сойтись с ней поближе. Одно дело – пить из волшебного озера, и совсем другое – пытаться раскрыть его тайны. Здесь без помощи хранительницы не обойтись. Но захочет ли Реме разговаривать со спутниками Брида? Возвращение капитана явно не обрадовало ее. Вряд ли хранительница источника совершенно безразлична к Бриду, думал доктор. Такая бешеная страсть ни одну девушку не оставит равнодушной: можно как угодно относиться к огню, но его жар будет согревать независимо от того, что вы о нем думаете. Капитан не нравится Реме, его ухаживания глупы, неуклюжи и наверняка больше злят и выводят из себя, чем привлекают. Но если только Реме вообще можно иметь дело с мужчинами, то шанс все-таки, наверное, есть… Или был, поправил себя Карререс. Капитан запросто мог успеть оттолкнуть Реме навсегда.

За спиной продолжал разочарованно бубнить Брид; его голос раздражал, как жужжание навязчивой мухи. Стараясь ступать как можно тише, Карререс спустился к воде и присел на камень, размышляя, чем же помочь капитану. Брид несомненно заслуживал виселицы, и Карререс и пальцем не пошевелил бы, чтобы защитить его, но сейчас ему казалось просто необходимым придумать, как успокоить пирата.

Каррересу было плевать на веру Брида в вудуистский пантеон, но доктор подозревал, что, заполучив Реме, Брид наконец угомонится; освободившись от терзавшего его страха, лишится заодно и жестокости. Вряд ли капитан вдруг сделается честным человеком – но станет хотя бы не таким опасным. Начни Реме отвечать на чувства Брида – и Вест-Индия избавится от бессмертного пирата, уже прославившегося своей бессмысленной жестокостью…

Карререс усмехнулся и покачал головой. Такими мыслями стоит заговаривать зубы губернатору, но не самому себе. Выручить Брида требовало простое милосердие. Пережитое в тумане лежало на душе холодной сырой тяжестью. Карререс будто окружил эти знания непроницаемым коконом, набираясь сил для того, чтобы вновь погрузиться в нечеловеческие, бесчеловечные глубины, и что-то подсказывало ему: милосердие будет тем стержнем, который не даст сознанию развалиться на части и поможет хотя бы выжить – так же, как Бриду помогала выжить его любовь.

Доктор был твердо намерен помочь капитану. Оставалось только понять, как это сделать.

– Пора познакомится с хранительницей Бимини, – тихо сказал Карререс самому себе.