Рыцари Ветра вступают в бой - Эрик Л’Ом Страница 36

К Гиймо снова вернулось сознание. После стычки с ужасной черепахой он отключился от внешнего мира. Несколько раз он приходил в себя: сначала на холодном полу тюремной камеры, потом на жёстком столе в лаборатории. Вспомнив черепаху, он содрогнулся. По сравнению с ней Призрак мог показаться желанным спутником! То есть не Призрак, а Великий маг…

Мальчика не то чтобы сильно удивило это превращение. Шарфалак ему никогда не нравился. При первой встрече, во дворце прево, противный старикашка его сильно напугал. Неприязнь усилилась, когда он подслушал разговор Великого мага с мэтром Кадехаром, после которого решил сбежать из Гифду. Какой лгун, какой лицемер! Годами разыгрывать комедию, хромая и кашляя, как безнадёжно больной, изображать полуслепого и полусумасшедшего! Все ему сочувствовали, а он, запираясь в покоях якобы для отдыха, уносился в Мир Ненадёжности, превращался в Призрака и тиранил, мучил людей…

Гиймо с ненавистью посмотрел на сильного старца, который быстро карабкался вверх и тащил его за собой. Он бы попытался сбежать, но на таких слабых ногах далеко не уйдёшь. Лучше сберечь силы, появившиеся от эликсира, чтобы не поддаться магу, когда тот возобновит свой ритуал.

Они достигли огороженной крыши храма, откуда был виден весь город. Вдали Гиймо различил Каменную дорогу, за ней Прожорливую пустыню, где жил его друг Кайл…

– Гиймо, – начал Шарфалак почти радостно, – ты опять в сознании, и у нас появилось время на вежливость, вот я и спрашиваю последний раз: хочешь свободно и добровольно помочь мне преодолеть чары, защищающие этот фолиант, или снова придётся принуждать тебя к сотрудничеству?

– Да, ко мне вернулось сознание, – ответил Гиймо, воинственно задрав подбородок. – И я буду сопротивляться, сколько хватит сил!

– Петушок, да и только! – снисходительно бросил Великий маг. – Но что может юный петушок против старого лиса?

Он поднял руку и сделал несколько мудр – жестов, воспроизводящих графемы. Гиймо рухнул, поверженный могуществом Великого мага. Напрасно он пытался противостоять сокрушительному колдовству, что не давало ему двигаться и прижимало к земле, – то ли графемы ещё спали в нём после принятых от Призрака мучений, то ли он переоценил свои силы.

«Учитель! Мэтр Кадехар! – мысленно взмолился Гиймо. – Помогите! Я не хочу стать орудием для подлостей Великого мага! Не оставляйте меня!»

Сквозь слёзы, застилавшие глаза, он словно наяву увидел учителя. Такого Кадехара мальчик любил больше всего: улыбающегося, раскрывающего объятия. Гиймо представил, как прижимается головой к его плечу, закрывает глаза и ни о чём не думает… Учитель гладит его по голове и называет хорошим, умным…

Волна адреналина пробудила Гиймо от безнадёжных грёз. Ум, мудрость… Его вдруг осенило! Вон он, шанс! Крохотный, единственный, последний! Идея была совершенно безумной. Сладостно, пугающе сумасшедшей. Чтобы её осуществить, требовалась свобода движений.

– Ладно, сдаюсь! – проговорил он, словно отказываясь от борьбы. – Я вам помогу, только перестаньте делать мне больно…

Шарфалак подозрительно взглянул на мальчика. Неужели правда? После стольких дней упрямого, невероятного сопротивления, не раз ставившего в тупик его самого? Что это? Очередная хитрость?

Однако было видно, что Гиймо по-настоящему плохо, из глаз его лились непритворные слёзы. В конце концов, мальчишка понимает, что это конец. Друзья остались на другом конце Мира Ненадёжности. Ждать от них помощи глупо. Немудрено, что он опустил руки. Когда пропадает надежда, терпеть страдание становится невозможно. На бескровных губах Великого мага заиграла торжествующая улыбка. Если мальчишка ему подыграет, всё пройдёт быстрее и проще. Шарфалак небрежным жестом освободил Гиймо от чар, придавивших того к камням.

Сражение в Енибохоре близилось к концу. Жрецы один за другим падали со стен, сражённые пулями Людей Песка. Орки, дрогнувшие под натиском рыцарей и степных воинов, сдавались десятками. Их разоружали и запирали в городских тюрьмах, где раньше они сами гноили несчастных узников. Несколько уцелевших жрецов тоже предпочли плен. С выражением горечи на лицах они позволили связать себя и увести.

– Наверное, удивляются, почему их всесильный Бохор не пришёл на помощь! – усмехнулся Скрипичный мастер, командовавший крестьянами с Запада.

– Скоро они узнают, что Бохора выдумал человек, который творил такие злодеяния, каких не позволил бы себе даже настоящий демон, – слабым голосом отозвалась Кушумаи, которую вывели из башни два охотника.

– Не пойму, почему жрецов так боялись?!

– Людские сердца сами по себе полны страха, – объяснила Охотница. – Тому, кто хочет власти, остаётся лишь придать ему нужную форму.

К ней подошли Тофан и командор, ещё не отдышавшиеся после боя.

– Всё кончено, Кушумаи, – доложили они. – Мы подавляем последние очаги сопротивления. Город в наших руках.

– Отлично! Вы схватили Тунку? Так хочется сказать ему пару ласковых слов…

Командор помрачнел:

– Увы, госпожа, Тунку как в воду канул!

– Ничего, – бодро откликнулся Тофан. – Прочешем весь Енибохор, и он найдётся… Как дела в башне?

– Плохо, – ответила Кушумаи. – Призрак улизнул, прихватив Гиймо и Книгу. С остальными ребятами всё в порядке. Колдуны сейчас пытаются разобраться, с помощью какого волшебства сбежал Призрак. Есть и печальное известие: погиб старый Кадван.

– Лучник, атаман разбойников, тоже тяжело ранен, – сообщил командор, не поднимая головы.

– Мы воздадим им почести, когда закончим все дела, – пообещал Тофан, сжимая кулаки.