Принцип высшего ведовства - Анна Клименко Страница 36

На сей раз обошлось без походов в подвал. Мы перебрались в роскошную гостиную, оформленную в викторианском стиле, с которым Эрика наверняка связывали приятные воспоминания. Он молча указал мне на кресло, сам подошел к большому окну, обрамленному нежно-голубыми портьерами. Вообще, как я уже заметила, Эрик любил беседовать, стоя у окна: на самом деле очень удобно – когда в разговоре возникает заминка или нужно кое-что обдумать, начинаешь пристально разглядывать какую-нибудь мелочь по ту сторону стекла. Главное, проделывать это с видом серьезным, и тогда у собеседника никогда не возникнет сомнений в том, что – да, снаружи случилось нечто важное, прервавшее беседу…

Эрик оторвался от созерцания восходящего солнца, повернулся как будто неохотно.

– Сегодня все будет просто. Я бы предложил попробовать изгнать демона вот так: ты смотришь на него, осознаешь то, что ему не место в этом мире и говоришь… Ну, что-нибудь вроде «убирайся, тебя – нет».

– Это что, заклинание такое? – мне показалось, что Эрик шутит.

– Вроде того. Стандартная формула, – он улыбнулся, – мне все время кажется, что я уже видел такой же знак ведьмы, как у тебя. Редкая штучка, хотя все еще может поменяться.

И снова недомолвки, туманные намеки… Ну почему, почему он никогда не говорит как есть, в лоб?

– Чем это я такая особенная?

У Эрика нервно дернулся уголок рта. Он сложил руки на груди, строго посмотрел на меня.

– У тебя достаточно сильный Дар. Вчера… да, вчера я знал, что ты хочешь меня убить. Молчи, не перебивай… Раздавленные бокалы – это же мелочь по сравнению с тем, что бы ты со мной сделала, если бы могла, верно?!! Но, мои глубочайшие извинения… пока что я тебе не по зубам. Да еще твой знак ведьмы сейчас очень напоминает мне знак одного колдуна, ныне покойного. Демоны от него шарахались как от чумного, ему даже ничего и делать не надо было. Отблеск знака – и враг удирает, сверкая пятками. Если, конечно, так можно сказать о демоне, переваливающем через границу своего мира.

Я наивно захлопала ресницами.

Ну, да. Конечно, Эрик оказался прав. То сумасшествие, в которое мне довелось окунуться, было настолько сильным, а ненависть полыхала так ярко, что… Но ведь не убила, и Бог знает, хорошо это или плохо.

– А как звали того колдуна?

– Себастьян, – Эрик улыбнулся, – Себастьян Михаэлис. Хотя я уверен, что имя это тебе ни о чем не говорит.

Разумеется, он был прав. Но я решила на всякий случай запомнить и поискать сведения об этом… Себастьяне на просторах Интернета.

– Ну вот, вступление закончено, – Эрик хитро подмигнул, вынул из кармана мелок и шагнул на середину комнаты, – теперь дело за малым.

Я с интересом наблюдала, как он начертил круг, на дорогущем темно-синем ковролине.

– На всякий случай, – пояснил он, поймав мой удивленный взгляд, – вдруг вместо милого инкуба кто другой пожалует.

– Он не сможет выйти из круга?

– Вызванный – нет. Посланный кем-то другим – запросто, – Эрик выпрямился, подбросил и поймал мелок. – Ну что, ты готова?

Я нутром чувствовала, что меня поджидает очередной подвох. Глянула на Эрика – тот стоял над кругом, напустив на себя вид безгрешного младенца, и взирал на меня с ангельской улыбкой.

– Ты готова? – повторил инквизитор, – если да, то приступим.

В его руках чудесным образом возник ланцет – что-то новенькое… И, не успела я и глазом моргнуть, как Эрик полоснул себя по запястью. Все еще улыбаясь. Резким движением стряхивая темные капли внутрь круга.

Но – вот ведь странно! – вместо того, чтобы упасть на синий ковролин и тем самым его окончательно испортить, гранатовые бусины исчезли, так и не долетев до пола. Как будто кто-то ждал их, подставив раскрытый рот – и тотчас же проглотил.

Я несколько мгновений взирала на замершего инквизитора, перевела взгляд на пространство над кругом… Мне вдруг показалось, что воздух на уровне груди Эрика загустел.

Это сложно передать обычными словами, это кажется невозможным – но материя внутри круга в самом деле становилась плотнее, собиралась в клубок, словно запертый в колбе пар. А потом резко окрасилась в ядовито-охряной цвет, который… черт возьми, который был мне слишком хорошо знаком.

– Эрик, – просипела я внезапно севшим голосом, – что… ты вызвал?

Но он не удостоил меня ответом, предлагая решать самой. Отвесил шутливый поклон в мою сторону и неторопливо отошел к окну – мол, что хочешь, Лера, то и делай. А ноги вмиг стали ватными, непослушными, к горлу подкатила тошнота. Последний, полный панического ужаса взгляд в сторону Эрика; он кивнул мне и скупо улыбнулся.

– Ты же говорил – будет инкуб!

– Ну говорил. А получилось вот что. Сам пришел…

Между тем охряное облако, повиснув над полом, стремительно росло в размерах, заполняя круг. Господи, да разве такое бывает? Клубящийся цветной пар, в самом сердце которого постоянно что-то меняется, от которого несет жженой серой, и которое…

Жрать. Жрать. Жрать.

Я вздрогнула. Да, ошибки быть не могло – я слышала… нет, скорее чувствовала вечный голод существа, вырванного из чужого мира в наш.

Жрать. Кровь. Жизнь.

Круг все еще сдерживал его, но надолго ли? А во рту стало солоно, я и не заметила как прокусила губу.

– Не бойся, – доносился издалека ободряющий голос Эрика, – сейчас, когда открыт зазор между мирами, тебе довольно отказаться признать его существование…

Да-а. Легко сказать – отказаться признать! Как я могу отрицать то, что ежесекундно менялось, плыло, парило и испытывало мучительный вековой голод?

Ну, хорошо, хорошо. Допустим, я смогу убедить себя в том, что окончательно сбрендила, и мне все это мерещится. А вдруг да не поможет?

Кро-о-о-ови. Жрать. Мяса.

Я зажмурилась, забубнила себе под нос – тебя нет, тебя нет, нет, нет.

Два туманных щупальца протянулись было ко мне, но их тут же по границе круга отсекло невидимой гильотиной.

Ты… имеешь власть над нами?

Недоумение. Страх вперемешку с дикой, первобытной яростью.

Господи, да откуда мне знать – имею или не имею власть? Кто бы мне самой объяснил!

И вдруг ожила боль под сердцем. Та самая, что поселилась во мне после неудавшегося приворота – а по словам Эрика, после того, как мое ментальное поле скопировал маньяк-убийца, колдун вне закона. Словно кто-то дернул колючую проволоку, пропущенную сквозь ребра.

Качнулась гостиная в викторианском стиле, накренился и поехал куда-то вбок тяжеленный книжный шкаф с резными ручками… Я падала. Падала бесконечно долго, и не могла вздохнуть; наверное такую же боль испытывают те, кого режут живьем…

А потом все прекратилось.