Коготь и цепь - Анастасия Машевская Страница 36

Когда Раду, одновременно довольный, перепуганный и слегка помятый, привел Адну в танский покой, танша высказала требование:

– Раду, ты не хуже меня знаешь, что, когда умеет сражаться один, он может научить десяток, десяток научит сотню, а сотня – тысячу. Ты лично будешь тренировать Адну и еще две дюжины женщин. Это будет та же система обучения, которую ввел еще мой отец для бездомных мальчишек. Только организуем это немного иначе. Во-первых, пусть пока женское подразделение останется тайным. Вам придется заняться вербовкой и подготовкой. Подойдут все, от мала до велика, но девочек-сирот можете брать без разбора, а вот женщин возрастом старше старайтесь отбирать пока из тех, кто хотя бы знает, с какой стороны держать меч. Не собирайте большие группы, прибавляйте к подразделению регулярно по дюжине-две. Думаю, итоговая численность в пять тысяч копий меня вполне устроит для начала.

Если Раду выглядел скорее озадаченным таким поручением, то Адна попросту косилась на бугая самым затравленным взглядом.

– Займитесь пока этим, а я сегодня наведаюсь в военную академию, поговорю с наставниками и офицерами. Надо будет придумать, как ввести наших новобранок в графики тренировок, как лучше распределить взрослых и молодых, да и заодно проверить, как ведется работа по воспитанию мальчиков. Сейчас, после похода, самое время накинуться на это с удвоенной прытью. Да, Раду, – она откинулась на спинку стула, подмечая, как, однако, хорошо, что потолки в чертоге высокие, не то этот громила без конца терся бы макушкой о каменную кладку. – Вполне возможно, со временем тебе придется перебраться в академию самому. Наверняка не скажу, но такой вариант возможен, так что потом не делай выпученных глаз, как ты умеешь. Есть что-нибудь непонятное?

Раду покачал головой, а вот Адна кивнула:

– А как мне быть с кухнями?

– Ну, как-как, – танша слегка пожала плечами, – я отдам распоряжение управляющему, чтобы твоя работа там не превышала шести часов в сутки. Да, соответственно, Раду, составишь мне перечень женщин, которые служат в замке, для них тоже нужно будет такое распоряжение.

– Но, тану, вы же знаете, я не умею писать, – все-таки выпучил он глаза.

– Обратишься к управляющему.

– Если позволите, – подала голос Адна. – Я немного могу. То есть могу, но не очень аккуратно и, кажется, не всегда правильно.

Бансабира, несмотря на обескураженность от последнего заявления, только махнула рукой, веля «самим разбираться». Когда за телохранителем и кухаркой закрылась дверь, танша, вздохнув, уставилась в бумаги на столе. Подперев щеку кулаком, она еще несколько минут рассматривала невнятные цифры и схемы, потом плюнула на все это дело, сграбастала бумаги в одну кипу и, накинув черный плащ и сунув записи под мышку, решительно двинулась из комнаты.

Во внутреннем дворе Бану огляделась: где тут кто-нибудь знакомый. Так, вон Дан, с каким-то внушительным видом распинается перед парой караульных, тыча пальцем куда-то в сторону арсенала. Ладно, пусть дальше строит грозную физиономию, вон там еще Ри о чем-то болтает с местным кузнецом. Впрочем, сыновья Тахбира тоже рядом, возможно, что-то по делу. Так, а Серт, кажется, не особенно занят.

Несмотря на то что Серт все-таки занят был, Бану окликнула именно его: ну, в конце концов, ей предстоит опять кучу времени ехать верхом, так почему она должна отказывать себе в хорошей компании?

– Тану? – поклонился подоспевший Серт.

– Вели седлать двух лошадей, поедем на верфь.

Чтобы экономить время, Бану с первых же дней дома завела правило носить под платьем штаны от формы Храма Даг: во-первых, не знаешь, когда придется влезть на коня, поэтому лучше быть готовой всегда, а во-вторых, весной так теплее. Так что в то время как Серт занимался лошадьми, Бансабира взяла у конюшего седельную сумку и пыталась пристроить в ней пачку бумаг, чтобы те не слишком помялись. В конце концов, понадеявшись на удачу, тану велела ехать.

Пока они ехали, Бану успела обсудить с Сертом ряд важных вопросов – не то чтобы они касались его лично, но все-таки были моменты, в которых не грех было и посоветоваться. Когда обсуждение иссякло и командир попытался отчитаться о вверенных ему поручениях, Бану предостерегающе взмахнула ладонью:

– Только давай без докладов. Ты же прекрасно понимаешь, что, если бы я хотела болтать исключительно о работе всю дорогу, я бы позвала какого-нибудь Гобрия, или Одхана, или даже Дана, хотя он в последнее время постоянно пытается копировать тебя.

Серт изумленно хмыкнул:

– И как, получается?

Бану хмыкнула в ответ:

– Ни капельки. Он совсем из другого теста. Только ему не говори.

– А то.

За бессмысленными разговорами скоротали остаток пути. Однако когда путники натянули поводья и служащий, перекрывая рабочий гвалт, крикнул: «Дорогу! Тану Яввуз!» – Бансабира тихонечко удивилась. Что здесь, спрашивается, забыли Маатхас, Гистасп и Русса? Еще и все трое разом!

Бану и Серт спешились, препоручили коней. С Тархи дул сильный ветер. Он трепал волосы танши так, что несколько прядок, выбившихся из косы за время поездки, теперь вились в воздухе, как дымок, а платье и плащ, надувшиеся как парус траурного галеона, издавали характерные звуки глухих хлопков. Решительным шагом Бану направилась в сторону судов – на ходу, находящихся в ремонте, строящихся, боевых, транспортных, рыболовецких, – как бы между прочим приветственно кивая трем собравшимся мужчинам.

Маатхас, увидев ее, замолчал на полуслове, забыв, что до этого говорил, и еще долго, не роняя ни звука, напряженно наблюдал за таншей.

Верфь гудела от работы. Скрип, скрежет, удары молотков, грохот сбрасываемых материалов, команды старпомов и отборная ругань доносились со всех сторон. Навстречу Бану, вытирая то ли мокрые, то ли грязные руки прямо об одежду, торопился какой-то мужчина на вид одних лет с Гобрием. Подоспев, он «мазнул» запястьем по лбу, приминая на сторону мокрый от пота чуб, и коротко кивнул:

– Тану Яввуз.

– Ты здесь старший корабел?

Мужчина дернул головой:

– Нет, но за ним послали.

– А ты кто?

– А я Борг, гоняю тут молокосо… мальцов.

Бансабира посмеялась, старательно заставляя себя смотреть только на Борга и чувствуя, что щеки-то краснеют независимо от ее воли. Серт, стоявший справа от госпожи с бумагами, которые вовремя выудил из сумки, исподтишка поглядывал на нее и на мужчин неподалеку, подмечая неладное.

– Поставь сходни, – коротко приказала танша, кивнув на отдаленный фрегат.

Из большого служебного сооружения, сложенного из дерева и камня, выскочил мужчина, который с первого же взгляда напомнил Бану ее деда.

«Что за сдавленный сморчок?» – почти тепло подумала Бансабира, глядя на семенящего старичка. В нем действительно было метра полтора роста, поверх которых на слишком костлявом теле болталось поношенное моряцкое тряпье. На маленьком лице отвесным утесом выдавался крупный нос. Стрижен седовласый мастер был коротко, кустистые белые брови казались чересчур большими, потому создавалось впечатление, что они просто нависают над пронзительными голубыми глазами. Встретившись с ним взглядом, Бану внутренне вздрогнула – уж слишком его острый взор напомнил ей Гора. Правда, улыбался этот коротышка до неприличия открыто и широко – поди, всю молодость был «своим парнем» в любой компании.