Покровители - Алексей Живой Страница 36

Оставив растерянного араба у дороги, четверо русских уехали на его грузовике. Обследовав показания нехитрых приборов, сохранившихся на щитке, наверное, с тридцатых годов прошлого века, Костян обнаружил, что бензина хвати от силы километров на пятьдесят. Но, судя по намерениям старшого, больше им и не надо было.

В кабине «Форда» поместилось только двое, Костян и Голуаз, и то им там было тесновато. Гризов вместе с Колей опять оказались позади, то есть в кузове, среди гремящих ведер и ящиков. Здесь было ужасно жарко, к счастью тент был ободран не полностью и в целом защищал от солнца. Но вот от горячего ветра и песка, полетевшего на встречу, сразу после начала движения по автостраде, уже ничего не спасало. Приходилось ехать, ужавшись в размерах и прищурившись, словно китайский спецназ.

Гризов любил поговорить по дороге с хорошими попутчиками. Но, в «Мерседесе» этого не получилось, отдыхал после марш-броска, устал с непривычки. А сейчас тем более возможности не было, стоило только открыть рот, как туда набивался летящий песок. Сквозь дыры тента, прищурившись, Гризов, тем не менее, мог видеть дорогу впереди, которая петляла меж песчаных холмов, то, пропадая, то, вновь возникая вдали среди финиковых пальм, тополей и неизвестных кустарников.

Трясясь на ухабах, старенький «Форд» проехал по совершенно пустынной дороге еще километров пятнадцать или около того, когда далеко впереди Антон разглядел несколько высотных домов вполне европейской конструкции. Судя по всему, это был Эн-Наджеф или один из его урбанизированных пригородов. Город вдали заметил, похоже, не только зоркий журналист. Метров через пятьсот грузовик вдруг круто взял в право и свернул с трассы на проселок, углубившись в небольшой редкий лесок, состоявший по мнению Гризова из каких-то тропических деревьев. Так он называл почти все здешние деревья, кроме финиковой пальмы и тополя, поскольку никогда в Ираке не бывал и местной флорой не увлекался.

Дорога пошла под уклон. Очень скоро, старенький «Форд», вырулив из-за крутого поворота, на полном ходу выскочил к переправе. Точнее это была паромная переправа через Евфрат, у которой столпилось к удивлению русских спецназовцев немало народа. Ожидая своей отправки на тот берег на плоском пароходике, к которому был привязан небольшой понтон, собралось около десятка разномастных машин. Водители стояли рядом, покуривая. Судя по виду у них было все в порядке: досмотр прошли. А чуть в стороне от общего места парковки, притулился вездесущий «Хаммер» с наблюдателями.

Костян мгновенно оценил обстановку, вместо ожидаемого пустынного съезда к воде они попали в самое оживленное место. Делать было нечего, лодку надо раздобыть в любом случае. Единственная помеха тому, – «Хаммер» с американцами. Быстро осмотрев место предстоящего действия, пока их еще принимали за очередных арабов желавших переправиться, Костян чуть не испустил радостный вопль каманчей. Справа от понтона виднелась, вытащенная на берег, настоящая современная моторная лодка. Рядом с ней сейчас копошились двое из четырех американцев, составлявших, судя по всему, весь гарнизон этого блокпоста. Третий сидел за рулем джипа, а не стоял за пулеметом, тоже хорошо. Ну, а четвертый, завидев грузовик, вскинул винтовку «М-16» и прогулочным шагом победителя направился досматривать вновь прибывших.

Разглядывая сквозь лобовое стекло этого расслабленного потомка и носителя духа древнеримской империи, без каски, бритого наголо, в солнцезащитных очках и с винтовкой в руках, Костян ловил себя на мысли, что тот очень уж хочет быть похожим либо на Шварценеггера, либо на Жана Клода Ван Дамма.

– Да, – сказал он сам себе, держа руки на руле, – испортило вас собственное кино.

А затем, обернувшись к Голуазу, который, опустив руки вниз, перевел затвор автомата в боевое положение и оценивал обстановку, добавил:

– Ну, ты все понял, да?

– А то, как же, – кивнул Голуаз, – лодку берем.

С этими словами он толкнул дверь грузовичка ногой, вскинул автомат и всадил прямо в лицо расплавленного от жары оккупанта, который уже начал с первым подозрением рассматривать странно одетых арабов, короткую очередь. Солдату напрочь снесло голову. Выронив винтовку, которой он так и не успел воспользоваться, изуродованный труп мягко рухнул на прибрежный песок, как мешок с сеном.

Почти одновременно сверху из кузова раздалось, одна за другой, две коротких очереди. Это Коля Быстрый метко уложил двух других американцев, копошившихся метрах в тридцати от грузовика у самой лодки. Резко вскрикнув, оба рухнули лицом в мутную и теплую воду Ефрата, замутив ее своей кровью. Последний солдат удачи, сидевший за рулем «Хаммера» и смачно затягивавшийся сигарой, видно то был сержант, тоже не успел среагировать. На его лице отразилось только неизменное «Fuk!», когда Коля, полоснув по джипу третьей очередью, через неосторожно открытую бронированную дверь, пригвоздил сержанта к сиденью.

Разобравшись с американцами, Костян дал газу и подвел грузовичок прямо к берегу. Коля Быстрый спрыгнул на песок и вместе с Голуазом, скользнув взглядом по окрестностям на предмет неучтенных морпехов, направился к лодке, чтобы осмотреть, не наделал ли он в ней дырок, когда стрелял. К счастью обошлось.

Костян вылез из кабины и махнул рукой Антону, чтобы тот покинул грузовик. Журналист прыгнул на мокрый песок, и, прихватив два рюкзака, свой и оставленный в кузове Колей, резво зашагал к воде. Последним к лодке приблизился Костян, прикрывавший операцию с тыла.

Испуганные арабы, прижавшиеся к своим машинам на понтоне и рухнувшие на палубу пароходика, наблюдали за происходящим, не зная, кто эти странные люди, затеявшие стрельбу. А когда убедились, что американцы все убиты, а их никто пока убивать не собирается, то подняли такой радостный вой, что он, наверное, был слышен на всем побережье Евфрата. Костян даже на всякий случай дал очередь в воздух, чтобы временно, до отъезда, утихомирить арабов. Те притихли на несколько секунд, но не найдя убитых в своих рядах, снова принялись радостно орать, указывая на американцев. Теперь их было не обмануть. Автоматная стрельба в воздух была для них с детства знакомой музыкой. В других обстоятельствах русских спецназовцев, вероятно, сделали бы национальными героями Ирака, но сейчас Костян решил обойтись без лишней помпезности.

Убедившись, что моторная лодка вполне пригодна для немедленного плавания и легко увезет четверых с багажом, спецназовцы, быстро погрузившись, отчалили под радостные крики иракцев. Перед отплытием, Голуаз сбегал обратно к «Хаммеру» и установил растяжку на дверь водителя, сбросив тело мертвого сержанта на песок. Так что американцев и в будущем ждал сюрприз. Не оставлять же в полном порядке целую боевую единицу.

Лодка была с металлическим днищем и резиновыми поплавками по всему периметру, что позволяло ей не утонуть, даже после получения дырок ниже ватерлинии. Мощный мотор «Меркьюри» работал на полную катушку, легко унося её с людьми и грузом вперед. Это вселяло надежду, но Костян, едва отчалили, сразу сообщил команде, что на такой классной лодке далеко не пройти. Американцы скоро узнают о происшедшем на переправе и кинуться ее искать. А до Эн-Наджефа рукой подать. Хотя, группе всего только надо пройти десяток километров по воде и высадится на другой берег реки перед самым городом. Так что, может, и дотянут до места высадки. Ну, а если что, надо будет искать другое плавсредство.