Дьявол может плакать - Шеррилин Кеньон Страница 36

Ашерон, пошатываясь, отошел от Артемиды, ярость рваласьнаружу острыми как бритва когтями. Он оперся рукой о стену и увидел, как егокожа синеет. Дыхание прерывалось, зубы удлинились до клыков, а зрениезатуманилось.

Он хотел крови Артемиды так сильно, что мог её отведать. Более того, он хотелперегрызть её глотку.

- Будь ты проклята! – прорычал он.

- Я пыталась тебе сказать! Я дала тебе её, но ты её отверг.

Он повернулся и яростно взглянул на нее.

- Ты сказала: «У меня есть ребенок для тебя». Не: «У меня ребенок от тебя»,Артемида. Здесь большая чертова разница. Я думал, что ребенок не больше чемпросто жертвоприношение от кого-то из твоих почитателей, и ты пытаешьсясбагрить его мне, чтобы он заменил мне моего мертвого племянника, и ты этознала. – Все её служанки попали к ней именно так. Более того, для людей былонормой отдавать детей в жертву богам.

Он запустил руки в волосы, ненавистные воспоминания поднялись волной и прошлисквозь него.

Он снова видел себя юношей на холодной каменной плите, прикованным иудерживаемым слугами, в то время как к нему приближался хирург со скальпелем.

Ашерон зашипел и вздрогнул от непозабытой боли.

Его дыхание прерывалось, он подошел к ней к Артемиде, сжав руки в кулаки, чтобыне задушить ее.

- Они кастрировали меня. Я не могу быть отцом ребенка. Это невозможно.

Её лицо застыло.

- Как человек ты был бесплоден. Но в твой двадцать первый день рождения… - Егобожественные силы высвободились.

Он потер лицо руками, вспоминая, это. Исчезли все шрамы с его тела. Он былвосстановлен физически.

Очевидно, он был восстановлен не только снаружи. Та ночь отменила и ихоперацию. Черт побери, как он мог быть таким глупым?

- Почему ты не сказала мне, когда была беременна?

Она посмотрела на него:

- Я пыталась. Ты не хотел меня слушать или говорил: «Артемида, я ненавижу тебя.Иди умри». Это все, что я слышала от тебя в течение двух тысяч лет.

Эш усмехнулся, его пронзила острая печаль. В одном она была права. Именно онизбегал её. Боже правый, ну кто мог догадаться, что она пыталась ему сказатьименно это?

Хуже того, она держала дочь на расстоянии от него, он проклинал её за это.Сейчас он проклинал себя за то, что был таким глупым слепцом. Как он мог незнать? Как мог позволить своему гневу на нее ослепить его настолько, что он незаметил самого важного?

Он мог убить себя за собственную тупость. Отверг собственного ребенка. Толькобоги знали, что она могла подумать о нем и его отказе.

- Прошло одиннадцать тысяч лет, Артемида. Знаешь, ты могла напомнить мне обэтом.

Её глаза были полны слез.

- Я тогда хотела тебя ранить, но я принесла её тебе, а ты оскорбил меня иотказался от того, что я в этой вселенной любила больше всего. Ты непредставляешь, через что я прошла, пытаясь скрыть от всех, что я беременна. Явыстрадала её рождение в одиночестве, без помощниц. Никто не помогал мне ничем.У меня не должно было быть детей, ты знаешь.

Артемида все еще пыталась ранить его последним высказыванием, но он несобирался позволить ей .

- Тогда почему ты это сделала?

- Она была частью тебя, и она была моей. Единственное в жизни, что было полностьюмоим. У меня не было возможности от нее отказаться. К тому времени, как тыснова со мной заговорил, она выросла. Я не видела смысла терять тебя послетого, как сделала все возможное, чтобы заставить тебя меня любить..

Эш горько усмехнулся.

- Счастлив за тебя, Арти. Ты могла любить мою дочь, а я для нее не больше чемнезнакомец. Спасибо тебе.

- Не будь таким угрюмым. Я недолго держала её при себе, она убежала, чтобынайти твою мать. Она такая же, как отец, – всегда хочет наказать меня, в товремя как все, что нужно мне, – удержать её.

Её слова заставили его похолодеть. Ты, должно быть, шутишь…

- Моя мать знает о ней?

- Конечно, эта стерва знает. Я вынуждена была отказаться от защиты моей дочерив пользу твоей матери, чтобы спасти тебя той ночью в Новом Орлеане, когдаСтрайкер чуть не убил тебя.