Ариец. Книга четвертая. Властелин булата - Александр Прозоров Страница 36

– Смирись и беседуй как есть, – посоветовал рыжий воин.

Великий Один осушил ковш вина, закусил поцелуем, приласкал пальцами лоно настойчивой горожанки и сказал:

– Я намерен повторить поход в египетские пределы. Как я понимаю, славяне русалочьих родов не против составить мне компанию?

– Все племена мечтают об этом с самой осени, друг мой! Добыча, с которой мы вернулись, превзошла самые смелые из мечтаний, а молва приукрасила ее еще вдесятеро. Города, уклонившиеся от похода или давшие лишь считаных бойцов, не просто кусали себе локти от зависти, они изгрызли их до крови! – рассмеялся Ронан, глотнув вина и накалывая на нож кусочек мяса. – Ныне же с тобой отправятся все мужчины, кроме самых больных и немощных!

– Ох… – сглотнул Викентий, которому оставшиеся без внимания дамы полезли в штаны. – И на какое число воинов я могу рассчитывать?

– Полагаю, супротив прежнего пять к одному. На наших реках не наберется достаточно лодок, чтобы вместить всех желающих. Выйти в море сможет хорошо если полтораста ладей и иных крупных посудин. По пять десятков воинов в каждой.

– От… Отлично… – скрипнул зубами Викентий, с которого внаглую стаскивали штаны. Бог войны просто не представлял, не знал, как себя вести в подобной ситуации! То ли невозмутимо пить и есть, то ли пытаться спасти снимаемую одежду.

– Да… – Ронан зачерпнул ломтем жареного мяса тертый хрен. – Многие уже спохватились, начали строить новые корабли, однако дело сие, сам понимаешь, не быстрое.

– Пошли вестников на запад, за Луару, пусть… О-о-о-о, проклятье! Вот уж не думал, что именно мне придется следовать этому совету!

– Какому, друже?

– «Расслабься и постарайся получить удовольствие!»

Красавицы Толленза насиловали бога войны трое суток – милостиво позволяя в передышках обсуждать с невозмутимым Ронаном планы на лето. Рыжий воин большого интереса у женщин не вызывал, и Викентий с тоскою вспоминал свой прежний визит, в ходе которого никому ничуть не приглянулся; воспринимался туземками как самый обычный проезжий самец. Ныне же он, на свою беду, предстал великим победителем богов, ценной кровью.

«Кровь» – в смысле «породистый бык-производитель».

Все же мир, в котором большинство мужчин – дети воды, потомки русалок, а обычные смертные женщины – случайные и второстепенные обитательницы городов, даже не предмет низменных вожделений… Подобный мир накладывает на дамские нравы свой особенный, неповторимый отпечаток.

К полудню четвертого дня вожди наконец-то согласовали общий план похода, и Викентий обрел свободу, спешно отступив к бухте и окончательно одевшись только на берегу. Здесь он обнял на прощание рыжего союзника, бросил на воду заколдованную щепку, прыгнул в возникшую лодку и умчался далеко на восток.

Путь чародейской лодки занял мгновения, но на спрятавшийся среди бескрайних лесов Сарвож уже опускались сумерки. Викентий причалил к берегу, сошел, убрал съежившуюся лодку в поясную сумку, поднялся и постучал в двойную жердяную дверь. Сверху со стены глянул стражник и тут же громко закричал:

– Один! Нас навестил великий Один!

Проход в крепость распахнулся почти сразу, и сарвожцы склонились в поклонах:

– Наше почтение, великий Один! Силы тебе и здоровья, великий Один! Мы соскучились по тебе, великий Один!

В последнее время Викентий бывал здесь очень редко, два-три раза в году. Однако, когда задерживался, всеми силами старался помогать детям славного народа в насущных нуждах: в строительстве, в заготовке дров. Ведь сила бога, известное дело, десятикратно превосходит возможности простого смертного, а его стремительность делает эту силу многократно большей. Возможно, именно поэтому здешние жители Сарвожа, не имеющего своего бога-покровителя, продолжали молиться Одину. А может быть, они помнили, что именно он когда-то спас их от уничтожения оборотнями. А может, тому имелась еще одна причина…

– Мой бог!!! – хлопнула дверца угловой башни, по утоптанной земле простучали босые ноги, и на шее Викентия повисла голубоглазая русоволосая девушка, жадно целуя его лицо: – Мой бог! Мой ненаглядный! Мой любимый! Ты приехал!

– Как же я без тебя, моя прекрасная ненаглядная Уряда? – приподнял и закружил девушку бог войны. – Все время токмо о тебе и помышлял. Увы, токмо сегодня вырвался!

– А уж я как тосковала, мой драгоценный! Все глазки высмотрела, все молитвы высказала.

– Сейчас мы твои глазки полечим, – поочередно поцеловал каждый из них бог войны, а потом подхватил любимую на руки и понес в башню.

Здесь, в просторной горнице, было тепло и уютно. С легким потрескиванием горел в печи огонь, отбрасывая отблески на обитые кошмой стены, мерно стрекотал где-то среди теней сверчок, шелестел снаружи ветер.

– Как же здесь хорошо! – с наслаждением выдохнул Викентий. – Только ты и я. Я и ты. И больше никого!

– Как же я мечтала о сем дне, мой бог! – опять обняла гостя девушка, крепко прижавшись щекой к его груди. – Ах да, я ведь для тебя три набора одежды сшила! Меховой – для холода и два кожаных – для лета. Один простой, и один из тонкой лайки, совсем для жары.

– Ты как в воду смотрела, – рассмеялся гость. – Как раз очень нужен! И вот что… Ты все для меня, да для меня шьешь. О себе тоже позаботься.

Он опустил на пол заплечный мешок, развязал узел, стал доставать подарки:

– Вот лен египетский, самой тонкой выделки. В жару одежда из него куда легче кожаной будет. Вот два пояска самоцветных, серьги резные да кольца и бусы разные…

Викентий успел заметить, что все привезенные ранее вещицы куда-то исчезли, и даже догадывался – куда. Наверняка Уряда раздала их подругам или еще кого редкостной вещицей порадовала. В здешнем мире люди не особенно цеплялись за личную собственность и совершенно не подозревали о звериных оскалах бизнеса, требующего покупать дешево, продавать дорого и вытирать ноги о тех, кто победней. Первобытно-общинный строй: от каждого по способностям – каждому по потребностям. Любовница великого Одина безмятежно делилась подарками, а жители Сарвожа так же спокойно кормили девушку и снабжали дровами. Безо всякой бухгалтерии, определяющей, кто кому больше должен.

– Только ты сама льняное платье носи, хорошо? – на всякий случай предупредил гость. – Хочу тебя в нем увидеть.

– Приезжай почаще, – присев рядом, погладила его по волосам девушка.

Великий Один кивнул. И, раз уж его никто не тревожил, сам наклонился к ногам Уряды и стал целовать ее голени, коленки, бедра, поднимаясь все выше – до тех пор, пока на дрожащем от желания теле уже не осталось места для платья.

С рассветом, как заведено, гость помог сарвожцам, притянув из леса восемь длинных сосновых хлыстов, у которых местные мастера срубили только кроны. Городские лоси, вестимо, с такой тяжестью просто бы не справились, так что с появлением бога славянам сильно повезло. Пообедал великий Один за общим столом, а ужинал опять наедине с любимой, наслаждаясь безмятежным покоем, тишиной и одиночеством. Уряда не в счет. Она дарила нежность, а не беспокойство. В ее объятиях Викентий задержался – и только в середине дня покинул свой любимый Сарвож, чтобы утром сойти на берег у охраняющего Радужный мост острога аккурат с первыми солнечными лучами.