Под знаменем Воробья - Виктор Ночкин Страница 36

Вскоре выяснилось, что в укрепленную часовню нас не приглашают. Странно, опасность еще не вполне миновала, а нам заказан путь в самое лучшее укрепление на острове, который нам, что ни говори, еще нужно охранять.

— Зачем тогда здесь вообще такое сооружение?

— А для золота, — пояснил подошедший Никлис, — монахи золото моют на острове — помнишь, Торк рассказывал. А здесь, в часовне в этой, у них хранилище. Вот нас и не пускают.

— Ну и Гангмар с ними… А нам-то куда? — поинтересовался один из парней.

— А в господский дом, — тут же захлопотал наш монах, — самое лучшее здание на острове. Сей же храм для мирян не предназначен, ибо он есть дом блаженного. Святость сего жилища не должна быть осквернена.

— Ладно. Никлис, возьми с собой сколько хочешь людей и сплавай на дригский берег. Загонишь лошадок, снаряжение лишнее. Лучшее из оружия отберешь для нас.

— Зачем вам, дети мои, беспокоиться и утруждаться, — опять засуетился попик, — мы можем все у вас выкупить и цена будет вполне…

— Вот уж тебе, — Никлис сунул монаху под нос грязный кукиш, — сами все продадим.

Отец Тонвер расстроился. Еще бы — трофеи по стоимости значительно превосходили ту сумму, что он должен будет нам отдать в качестве платы. Похоже, что ему не удается запустить лапу в тонкую струйку золота, что течет с острова в его монастырь — вот он и места себе не находит…

Потом я нашел Кендага и велел ему проверить, как у «господского дома» с обороноспособностью, а также распорядиться о несении караулов. Причем наблюдать нужно, объяснил я ему, не только за гевским берегом, но и за нашими друзьями, монахами. Покойник Торк им не доверял — и возможно не без причин…

И потянулись дни ожидания. Время от времени я поглядывал в «глазок», что творится на гевском берегу Золотой против острова. Там никто не появлялся. Очевидно, отсутствие известий «с театра боевых действий» епископа не смущало и он не пытался выяснить, что с его армией. А может, посланцы побывали на берегу и я их просто не заметил. От нечего делать я время от времени принимал у себя в «господском доме» обоих старших монахов — Тонвера и его хмурого заместителя, отца Дунта. Этот мрачный монах оказался любителем философии и заумных бесед. Стоило его напоить как следует — и он начинал излагать последние теории, возникшие в богословии. Вот сейчас, к примеру, он увлекся учением какого-то их доморощенного дригского светила, который состряпал «теорию личностей».

— Посудите сами, братья, — вещал заплетающимся языком мой собутыльник, — ежели взять даже сравнительно недавние события… Скажем, Великую войну… Орков ведет некий Сын Гангмара — личность явно незаурядная. А в ответ из стана сил Света встают блаженный Энтуагл и Фаларик Великий…

— Да ну тебя, — перебил его толстый Тонвер, — Сын Гангмара — незаурядная личность, которую никто не видел, Фаларик — разбойник с большой дороги, которому просто посчастливилось больше других, а блаженный Энтуагл… Между нами говоря, этот блаженный — позор церкви, сумасшедший, прославлявший свой бред, как откровение свыше… и…

— Не богохульствуй!..

— Да пошел ты, Дунт… Так вот, между нами опять же говоря, этот Энтуагл еще и страдал сексуальными расстройствами, у него бывали эротические видения…

— Тонвер, ты завираешься, — с трудом поднял голову Дунт.

— А ты что же, не читал «Жития», переписанные Мерком Новым?

— Это запретная книга!

— Ясный пень, запретная! А в какой же еще почитаешь правдивые сведения о блаженных? Твой Энтуагл имел эротические видения, что-то насчет эльфиечек!..

— Не касайся своими грязными лапами видений блаженного… А, Гангмар с тобой, я тоже об этом читал. Я надеюсь, капитан, что вы не…

— Не, не, не! — с трудом удерживаясь, чтобы не засмеяться, отвечал я. — Никому ни слова, отцы.

— Тогда нальем еще по единой… И вообще в этой теории нет полной ясности — то ли в годину испытаний Гилфинг пробуждает некую героическую личность, дабы вела паству по тернистому пути — или же возникновение этих самых личностей вызывает годину испытаний…

— Не трепись, наливай!..

Вообще-то эти «святые отцы» оказались вполне нормальными ребятами, к ним нужен был только правильный подход. Как правило, подход этот плещется в бочках — тех самых, что стояли в подвалах «господского дома». Вы обратили внимание — я сказал «стояли». Мы ведь заняли дом именем монастыря, который является сеньором живших здесь дворян. Естественно, попы зачастили к нам в гости…

Посреди пьянки я вытащил из кармана свой «глазок» и всмотрелся. Ага, вот и долгожданные гости… Один в священническом одеянии, другой — в тяжелых доспехах под белым плащом. На заднем плане несколько латников в белом, оруженосец держит коней этой первой парочки. Жаль, что я не могу услышать, о чем они говорят.

* * *

— Вот эти следы, отец Брак. Здесь плоты стаскивали в воду. Кстати, вот и причальные канаты.

— Канаты? Зачем?

— Ну как же… Ведь для переправы сотни бойцов требуется несколько плотов. Вот один сделали, спустили на воду и привязали. Затем другой, третий…

— Ах да, понятно. Но все же, что здесь произошло?

— Да Гангмар его знает… Ой, прошу прощения, святой отец. Я хочу сказать, что точно теперь ничего не узнаем, наверное.

— И все же? Сэр Ригмал, вы ведь воин. Рассудите, как воин…

— Ну, раз плоты были сооружены и спущены на воду — я думаю, что сэр Дрилон с воинством благополучно добрался до этого места. Они рубили деревья вдоль дороги — чтобы легче доставить потом к берегу. Здесь, у воды готовили плоты. Вон следы большого костра — там сожгли обрубленные ветви.

— Ах так, значит… Похоже, похоже… А почему рядом — сгоревшие фургоны?

— Ну это уже потом, я думаю. Можно предположить, что наших перебили во время переправы. А затем наемники переплыли сюда и сожгли фургоны…

— Зачем же?

— Да, наверное, чтобы просто досадить нам. Больше вроде незачем, святой отец.

— Досадить? Да они истребили около сотни воинов его преосвященства! У епископа более нет сил, чтобы пытаться отстоять свои права в этом деле! Сэр Ригмал, какое же еще «досадить»?..

Рыцарь в ответ только пожал плечами.

— Да, да! — С надрывом выкрикнул священник. — Нам больше некого выставить против монастыря блаженного Лунпа. Лучники перебиты почти все. Сеньоры тоже… Пока их наследники вступят в права, пока принесут присягу его священству… Мы просто не успеем… И значит — мы проиграли это дело…